— Если бы в моей квартире лежал труп, — назидательно поучала я глупую молодежь, — можете быть уверены — я бы не покинула своего дома, не вытянув из полиции все, что только удастся. А они сейчас выйдут, не волнуйтесь, в такой атмосфере они ночевать не станут, куда-то им надо деваться. Предлагаю поехать за ними.
В ожидании развития событий, я даже стала раздумывать, где бы могли переночевать Пчулковские, готова была даже принять их в своем доме, но поглядела на лопавшийся от содержимого «пежо» и отбросила эту мысль. Куда девать все это добро? Дом Собеслава все еще стоял опечатанный, жилплощадь Юлиты могла вместить лишь людей, и то с трудом. Подсунуть свинью Левковским?
Вслух я произнесла:
— Комната для гостей у меня свободна, только книжки пришлось бы перенести на газон, больше некуда…
— Пусть они багаж оставят в машине, — предложил Собеслав.
— Если без вещей, у меня тоже поместятся, — сказала Юлита, — но я уверена, что зубные щетки и пижамы у них в машине на самом дне.
Собеслав резко заметил, что в нашем городе имеются гостиницы, а у этих, из «пежо» наверняка найдутся и без нас знакомые и даже родня.
— Если они выйдут из машины, все в слезах, ломая от горя руки, как Адам и Ева, изгнанные из рая, тогда приступаем…
Супруги Пчулковские вышли самым обычным образом, без дополнительных эффектов, через несколько минут после приезда экспертов и медика. Сели в свою машину и поехали.
Мы двинулись за ними.
— Перелом шейных позвонков и травма основания черепа, — сказал врач следователю. — Всё, больше с ходу не скажу, это на первый взгляд для твоего частного пользования. Упала она назад с размаха на спину и головой ударилась об угол батареи. Там было еще такое идиотское крепление, или окантовка, не знаю, как это называть… Подробности после вскрытия, но и так уже вижу следы насилия, должен проверить. Кто-то ее толкнул.
Вольницкий мрачно оглядывал помещение. Подумалось — столько он не желал. С него вполне хватило бы одного убийства, два — уже слишком. Конечно же, ее толкнули, как же иначе она с размаха повалилась бы назад? Под ногами — ничего скользкого, покрытие пола ровное и шершавое, не за что зацепиться, и ничего под ногами, чтобы споткнуться. Человек может стремительно нагнуться вперед и потерять равновесие, назад стремительно не нагнешься. Ясно, ее подтолкнули.
— Когда? — спросил он врача.
— После вскрытия. Очень приблизительно — дней пять назад. Если бы она лежала у самого балкона, лучше бы сохранилась, но тут горячая батарея.
Пятый день. Значит, отпадали супруги Пасечники, прибывшие вместе с ним. Пять дней назад они приземлились в Париже, а летели из Нью-Йорка. В Париже взяли в аренду машину, ночевали в Берлине, потом в Познани, сегодня утром двинулись в Варшаву. Да, их можно исключить из подозреваемых в убийстве женщины. И они всё могли доказать: авиабилеты, счета отелей и даже счет из ресторана — железные вещдоки.
Их следователь допросил в первую очередь, затолкав в соседнюю комнату собственной квартиры, которая давно никем не посещалась, судя по родному и толстому слою пыли. Похоже, последними в ней были хозяева, перед своим заграничным вояжем.
Пасечник рассказывал, а его жена шмыгала носом и механически пыталась стереть пыль со стола.
— И вот первый раз мы решили приехать в отпуск. Три года назад нам повезло, как слепой курице, которая вытащила золотое зерно. Наша дальняя родственница, крестная нашей дочери, забрала девочку к себе в Калифорнию на каникулы, а потом, вместо того чтобы отправить ребенка обратно, и нас пригласила. Да-да, в Калифорнию. И там мы задержались.
— Но вернулись вы без дочери?
— Проше пана… то есть, извините, пан комиссар, она там как в раю. А родственница старше нас, бездетная, очень обеспеченная. Привязалась к ребенку и официально сделала ее своей наследницей. Полюбила всей душой, все для Анетки… Девочка способная, английский ей дался легко, сейчас вовсю на нем болтает.
— И сейчас сразу же вернемся к ней, — добавила жена.
— И все за счет родственницы?
— Бог с вами, пан комиссар, — обиделся Пасечник. — Все время, что мы там были, я трудился не покладая рук. Ведь у меня хорошая профессия — золотых дел мастер. Это только так говорится — золотых, я работаю с разными материалами: и с серебром, и со слоновой костью, и с медью. Там богатые люди и каждому хочется чего-нибудь оригинального, чего нет ни у кого. Надоели, приелись все эти Тиффани и Картье, а я умею сделать изящную вещицу. А моя жена шьет. Талант! Бабы к ней в очереди стояли. И все легально, не думайте.
Войницкого не очень интересовало то, чем занимались супруги Пасечники в Калифорнии, он должен заняться трупом в Варшаве. Несчастный случай или преступление?
— Вы, конечно, знали Вивьен Майхшицкую?
— В школу вместе ходили, — шмыгнула носом пани Пасечник. — Тогда ее фамилия была Крочакувна. Не везло ей, и я очень ее жалела.
— Почему жалели?
— Ну как же… Такая некрасивая, не было у нее ни одного мальчика. И как только один появился, она сразу же вышла за него замуж, как раз за Майхшицкого. И очень скоро они развелись. А потом уже как-то так… не везло ей. И не очень она была приспособлена к жизни…
— Она жила у вас?
Супруги Пасечники немного смутились. Жена перестала всхлипывать и сморкаться и попыталась взять себя в руки. В основном говорила она.
— Видите ли, как-то так получилось, что ей не хватило денег, оставшихся от мужа, и пришлось ей продать дом вместе с садиком. Мы же как раз собрались в Калифорнию ехать, глупо оставлять квартиру пустой на произвол судьбы, и договорились: она у нас поселится, а одна комната останется для нас. Ну и осталась, как видите…
И женщина опять автоматически попыталась стереть со стола густой слой пыли. Комиссар ее остановил.
— Прошу ничего в квартире не трогать! Ни к чему не прикасаться! А квартира принадлежит вам?
— Да, пока еще нам. Но она здесь прописана и хотела купить…
— Уже не хочет.
— О, мой бог, — опять всхлипнула пани Пасечник и извлекла из сумки очередной носовой платок.
— Хотела, — вздохнув, поправил жену пан Пасечник. — Что с ней произошло, пан комиссар? Так неудачно упала или что еще хуже?..
— С каких пор она перестала отвечать на телефонные звонки?
— С воскресного вечера. Как только мы прилетели в Париж, уже не могли с ней связаться. Наш сотовый имеет роуминг на всю Европу, но она не отвечала. Из Берлина мы послали ей телеграмму.
— А до того она знала, что вы возвращаетесь?
— Конечно знала. Перед отлетом из Калифорнии мы позвонили по домашнему телефону, она подняла трубку, тут было уже одиннадцать вечера, а у нас всего три дня. И раньше мы с ней разговаривали довольно часто. Я попросила ее окна пооткрывать и проветрить квартиру…
— У жены были ключи, мы прямиком сюда и явились…
— К сожалению, здесь вам нельзя остаться.
— Тогда, наверное, у моей сестры… — неуверенно начала супруга, но муж решительно ее перебил:
