наша бабушка! Ночью увезли в больницу: давление прыгнуло. Пока она болеет, кто-то должен быть рядом. Отцу позвонила, но он ведь все равно на работе целыми сутками торчать будет. Уж и не знаю, как вас двоих одних оставлять.
Мать вздохнула еще раз. Опущенные плечи дрогнули, по щеке поползла маленькая слезинка.
— Работает он!
— Ма, да ты не бойся! Ничего страшного. Не первый же раз один дома остаюсь!
— Побуду недельку и вернусь, как только ей станет лучше, — мать смахнула слезу, бросив взгляд на часы, заторопилась. — Деньги на тумбочке, еда на столе, борщ в холодильнике. Если что, звони отцу.
Прижала Славку к груди, чмокнула в щеку.
— Все, я пошла! — громко вздохнула и исчезла в прихожей.
Хлопнула входная дверь, что-то зашумело в подъезде, противно залаяла собака на улице, накликая на себя проклятия всех в округе любителей поспать.
Славка, зевая, прошел в ванную. Наскоро ополоснул лицо теплой водой и поторопился назад — к аппетитным бутербродам. Он хотел усесться за стол, но в последний момент что-то подтолкнуло его к окну. Прижимаясь лбом к холодному стеклу, он выглянул на улицу. На скамейке возле подъезда сидел знакомый узбек и внимательно слушал Арсения Петровича, который, расставив кисти сведенных рук, изображал взлетающий в небо самолет. Славка знал каждое слово этой истории — старый летчик любил рассказывать о своих армейских приключениях, но делился воспоминаниями только с близкими людьми. А здесь? Что могло произойти, чтобы прожженный вояка так запросто открыл душу постороннему человеку? Самое малое, узбек должен быть военным летчиком, и, судя по всему, был им (он периодически что-то говорил пенсионеру, отчего тот прерывал свой полет и согласно кивал) либо очень хорошо знал, о чем говорит.
Не переставая удивляться странному поведению обычно замкнутого пенсионера, Славка подхватил со стола бутерброд, сунул его в рот — и в это время за стеной, в зале, завибрировал мобильник, громко запел, призывая хозяина поторопиться.
— Тромб на связи! — сухо произнесла трубка, как только Славка ответил на вызов.
— Тромб, ты? Но как? — воскликнул он, удивленно распахивая глаза.
— Я же сказал, нужно установить оперативную связь. Не думаешь же ты, что телефонные сети чем- то кроме скорости передачи данных отличаются от компьютерных?
— Но! — Славка с трудом приходил в себя. — Ты ведь, ммм…
— У тебя есть беспроводная гарнитура? — Тромб не обращал внимания на смущение Вячеслава. — Лучше с голосовым управлением.
Славка вспомнил, что отец совсем недавно притащил с работы фантастического вида наушник.
— Сейчас, сейчас! — выдвигая ящики, забитые всевозможным хламом, он с трудом отыскал небольшую коробку.
— Есть!
Разглядывая извлеченную на свет плоскую и сильно вытянутую пластиковую каплю с торчащей из нее силиконовой горошиной динамика, Славка потер выпуклый миниатюрный глазок видеокамеры о рукав рубахи.
— Все равно лежит без дела, — привычно оправдался он перед отсутствующим отцом и нажал на маленькую выпуклую кнопку, больше похожую на прозрачное рисовое зернышко. — Не работает, — разочарованно протянул он, но тут его взгляд упал на зарядное устройство, лежащее тут же, в коробке.
Гарнитура ожила, как только он воткнул зарядку в розетку. Красный мигающий огонек приветливо замигал, Славка радостно вздохнул и вспомнил, что на кухне его ждут аппетитные бутерброды.
— Подзаряжусь и я, — предупредил он Тромба, быстро оделся и прошел на кухню.
«Закон сообщающихся сосудов, — попытался улыбнуться Славка, замечая, как стопка бутербродов быстро оседает, а живот наполняется. Насытившись, он запихал остатки завтрака в холодильник и шагнул к окну. На улице потемнело — повалил плотный мелкий снег. Вглядываясь в серую мглу, он припал лицом к стеклу. Узбек никуда не исчез, он сидел на скамейке и, задрав голову, смотрел на Славку. Затрещал и, не дожидаясь хозяина, включился мобильник.
— Ты зарядился? — поинтересовался Тромб и тут же добавил. — А я не знал, что люди используют электрическую энергию для подзарядки.
— Тромб, я просто съел несколько бутеров, — с трудом сдерживая раздражение, вытолкнул Славка.
Он понимал, что понапрасну злится на виртуального бойца, но ничего с собой поделать не мог.
— Что ты собираешься делать? — спросил Тромб как ни в чем не бывало, сухо и спокойно.
— Это я у тебя хотел спросить, что мне делать? Нужно в школу, а на улице меня ждут.
— Пока они не пытаются войти в квартиру, на улицу лучше не выходить, — посоветовал Тромб.
— И долго мне, по-твоему, торчать дома? — Славка прошел в зал. — Что я родителям скажу? Не пошел в школу, потому что испугался узбека, сидящего во дворе на лавке?
— Расскажи правду, — предложил Тромб.
— Правду? Кха, кха, кха! — Славка закашлялся, после чего, подумав секунду, грустно досказал. — Если бы сразу. Теперь уже не поймут. Да и кому рассказывать? — расстроился он.
— Тому, кто может помочь, — ответил Тромб. Не будучи искушенным в человеческой психике, он решил, что вопрос обращен к нему.
Славка задумался и пришел к неутешительному выводу — рассказывать некому! Кроме одного человека — Потемкина. Он вышел в подъезд, быстро поднялся на этаж выше и позвонил в старенькую, обитую фанерой дверь. Постоял, пока пронзительное треньканье звонка не стихло, подождал еще немного и только после этого повернулся и пошел назад, твердо убежденный, что Тромб прав, нужно все рассказать Потемкину. Он старше, сильнее, а может быть и… (нет, что кто-то умнее него, Славка признать не мог). Может, он что-нибудь придумает. Пока он шел по лестнице, в оставленной открытой квартире в очередной раз задребезжал мобильник. Прыгая через ступеньку, он бросился вниз, решив, что звонить в такое время может только Дмитрий. Телефон, медленно вибрируя, полз по столу, и на его дисплее высвечивался незнакомый номер.
— Ты еще не надумал? — спросил мягкий мужской голос, как только Славка подхватил трубку и включил связь.
— Что вам от меня нужно? — выкрикнул он.
— Код доступа к Синариону.
«Всем нужен Синарион, что за?..» — Славка сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев и уже замахнулся, чтобы хрястнуть ее об стол, но в этот момент вновь раздался звонок, и ужасающе спокойный голос Тромба охладил его пыл:
— Плохо то, что они не идут напрямую в лабораторию.
Казалось, боец подслушивал разговор.
— Почему это? — заинтересовался Славка.
— Либо у них нет допуска в лабораторию, либо они слишком хорошо осведомлены о положении дел и знают, что ко мне можно добраться только через тебя.
— Ты же говорил, что никто не знает о твоем существовании! — возмутился Славка, до крови закусив губу.
— Так было вчера. Сегодня все изменилось. Сеть говорит, что они знают о Синарионе, но нет никаких данных, что они знают обо мне, — Тромб замолчал: может, анализировал информацию из глобальной Сети, а может, ему просто нечего было сказать.
Славка быстро оделся и выбежал из квартиры. Опускаясь на первый этаж, он прислушался к тишине в подъезде и различил доносящийся с улицы голос Арсения Петровича. «Зажали! — вздохнул он. — Выходить во двор нельзя». Осмотрелся. Замечая узкую полоску света, пробивающуюся в щель между стеной и толстым металлическим листом, закрывающим вход в подвал, приблизился к железной двери и осторожно потянул ее на себя.
Дверь негромко заскрипела, в лицо дохнуло горячей сыростью, послышался гулкий стук и приглушенные мужские голоса. Недолго думая, Славка спустился по старой, прогибающейся на каждом шагу лестнице, сваренной из ржавых стальных прутьев, и шагнул в молочный туман. Горячий пар уплотнялся с
