Адель нахмурилась.
— Очень хорошо, Ребекка. Ты можешь сказать Розе, что мы готовы, когда она…
— О, но, конечно, сиделка Линдсей должна пообедать с нами, если она обычно это делает! — вдруг воскликнул Пьер Сент-Клер. Он взглянул на Адель. — Наша беседа не столь уж конфиденциальна. Я думаю, что у нас еще полно времени, чтобы посекретничать, не так ли, дорогая?
Адель подняла брови.
— Ребекка сама может решить, — сказала она, пожав плечами. — Мы обычно обедаем одни. Такая ситуация, как правило, не возникает.
— Я это понял. Вот почему… — Он не по-британски развел руками.
Ребекке удалось остаться спокойной.
— Большое спасибо вам, мисс Сент-Клауд, но я останусь вполне довольной, если поем в своей комнате.
Выражение лица Адель изменилось, и она взглянула на Ребекку с некоторым любопытством, чувствуя, что ее сиделка не хочет с ними обедать. Затем она решила показать себя, и Ребекка почувствовала некую тревогу, наблюдая за изменениями в выражении ее лица. Ей следовало бы осторожнее подходить к выражению своих предпочтений. Она хорошо знала о давнем занятии Адель получать удовольствие от того, чтобы попрекать ее.
— Почему ты не хочешь присоединиться к нам за обедом, Ребекка? — спросила она с вызовом. — Я думаю, что ты не хочешь, так?
Ребекка вздохнула.
— Причина для этого проста, мисс Сент-Клауд. Я решила, и это вполне естественно, что вы и ваш… ваш гость предпочли бы быть одни.
Адель изучала свои лакированные ногти.
— Но почему тебе так кажется, Ребекка? Ты что, предполагаешь, что мы с Пьером питали друг к другу какую-то давнюю привязанность? Может, ты думаешь, что мы были когда-то любовниками?
Щеки Ребекки горели.
— Я… я пойду и скажу Розе, что вы готовы, мисс Сент-Клауд. — Она не собиралась спорить.
Адель недовольно жевала свою нижнюю губу.
— Почему ты упорно не обращаешь внимания на мои вопросы, Ребекка? — воскликнула она. — Я что, ребенок, над которым можно смеяться и с которым можно не разговаривать?
Ребекка тяжело вздохнула. Она бросила беглый взгляд в сторону Пьера Сент-Клера, но отвела его из-за насмешливого огонька в его глазах. Ясно, что он не мог бы или не стал бы ей помогать в этой ситуации.
— К тому же я думаю, что мне лучше было бы заняться моими делами, мисс Сент-Клауд, — наконец сказала она. — Мне жаль, если вы подумали, что я намеренно не понимаю вас, но это не входит в мои обязанности — делить мое… мое свободное время с вами.
— Ты бесстыжая маленькая девчонка! — Адель уставилась на нее с негодованием. Ребекка никогда ей так раньше не отвечала.
— Ну, Адель, — тихо произнес Пьер Сент-Клер. — Возможно, сиделка Линдсей права. Может быть, она не должна проводить все свое свободное время с нами… с тобой! Ты же знаешь, она тоже человек, и я думаю, что ты достаточно долго уже дразнишь ее, не так ли?
Теперь Ребекка уставилась на него. Хотя ей и не хотелось это допускать, но его вмешательство было приятно, и его намеренно использованное слово «дразнить» просто свело все к игривой несерьезности и дало Адель возможность выйти из положения, не ударив лицом в грязь.
Затем, после некоторого обдумывания, Адель вняла его призывам и неохотно сказала:
— Да, все в порядке, Ребекка. Ты можешь идти.
С чувством облегчения Ребекка вышла из комнаты и, после того как сказала Розе, что хозяйка и ее гость готовы к обеду, понесла свой отдельный поднос к себе в комнату.
Когда обед закончился, возникла другая проблема. Обычно после обеда Адель около часа спала. Но как поступить с этим Ребекке сегодня? Могла ли она просто забыть об инструкциях? Но все-таки ее выучка была слишком сильной, и поэтому с глубоким чувством облегчения немного погодя она услышала звук двигателя автомобиля. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Ее комната выходила на сторону дома, но, открыв окно она могла выглянуть и увидеть участок дороги. Она как раз застала момент, когда синий автомобиль с открытым верхом подъехал к воротам и замедлил ход, а затем выехал из них на шоссе.
Она тяжело вздохнула, опустив на подоконник локти. Вот он и уехал… И теперь она может идти и укладывать Адель без всяких сложностей.
Но это было легче сказать, чем сделать. Адель была эмоционально и физически возбуждена визитом своего гостя, и ей никак не хотелось быть послушной Ребекке.
— Как ты осмелилась говорить так со мной в присутствии гостя! — взревела она, как только Ребекка появилась, чтобы уложить ее. — Не воображай, что из-за того, что Пьер вступился за тебя, я это забыла! Девчонка! Ты, которая даже не знает, кто был ее собственный отец!
Ребекка воздержалась от резкостей, которые готовы были сорваться с ее губ. Однажды она рассказала ей обстоятельства своего рождения и потом очень жалела об этом.
— Мой отец был убит по пути в церковь, чтобы обвенчаться с моей матерью! — не выдержав, сказала она сквозь сжатые губы. — Я хотела бы, чтобы впредь вы мне об этом не говорили!
— Уж будьте уверены! — зло насмехалась Адель. — Если твои родители были такими добродетельными, то как ты тут очутилась?
Ребекку бросило в жар.
— Они были молоды и влюблены! Я и не жду, что вы это поймете! — Она резко отвернулась, не справившись с комком, подступившим к ее горлу, когда она подумала о муках своей матери. Ее бабушка также этого никогда не понимала и не упускала возможности высмеивать ее за это. Крушение поезда, которое выкрало у нее из жизни мать, должно было показаться благословенным спасением.
Адель показалось, что она достаточно наговорила, и уже почти в тоне беседы она сказала:
— Это было довольно мило, не так ли, что со мной обедал мужчина? Есть еще, конечно, доктор и старый Блэквелл, но они — совсем не то, не так ли?
Эндрю Блэквелл был местный священник, и хотя Адель не была особенно религиозной и постоянно ворчала по его поводу, она часто была рада его компании.
Ребекка привела себя в порядок и вернулась, чтобы помочь Адель с коляской. Адель критически посмотрела на нее и сказала:
— А серьезно, почему ты не хотела пообедать с нами? — Она нахмурилась. — Ты же не могла подумать, что мы хотели побыть одни… Пьер не стал бы интересоваться такой старой каргой, как я!
— Вы не стары и не карга, — ответила тихо Ребекка. — Не говорите глупостей.
Адель вздохнула.
— Когда-то мы с Пьером знали друг друга очень хорошо. Когда я была моложе и не парализована, как теперь. Я частенько такое вытворяла!
— Вы сейчас не парализованы, мисс Сент-Клауд, — вежливо возразила Ребекка.
— Возможно, не совсем. Но в любом случае, я привязана к коляске, не могу ходить, или танцевать, или плавать!
Ее лицо горестно исказилось, и Ребекка ощутила сострадание к ней. Это происходило в подобных случаях, когда она испытывала сильную жалость к Адель.
— Итак, — сказала она, слегка улыбнувшись, — вы не привязаны к вилле. У нас есть машина. Завтра, если вы хотите, мы можем поехать в Навуа. Доктор Мэйсон говорит, что оттуда вверх по реке очень красиво. Леса и водопады, и у воды будет освежающе.
Адель раздраженно повернулась к ней.
— Я не хочу совершать поездку по реке, — резко ответила она. — Не смеши меня, Ребекка, я не хочу этого. Просто из-за того, что ты молода и здорова, не пытайся дурачить меня! Я — огрызок от женщины, который даже нельзя назвать женщиной.
— Это чепуха!
— Что чепуха? — Адель сжала кулаки. — Ты думаешь, я не замечаю, как мужчины смотрят на тебя?
