обращения.
— Я еду с вами, — побледнев, повторила она, и едва заметная дрожь в голосе сменилась гневом.
— Можете ехать хоть к чертям! — взорвался он и, не обращая внимания на ошарашенных спутников, сжал бока лошади и галопом помчался по высокой траве в сторону деревни.
— Будь мы где-нибудь в другом месте, я бы вызвал его на дуэль за такое поведение, — с горящими от возмущения глазами заявил Себастьян.
— Тогда помните, где мы, — сухо утихомирил его Марк Лейн. — Ссоры между нами просто сорвут нашу экспедицию.
Он направил лошадь вперед, Харриет молча заняла место между мужчинами, и они втроем легким галопом поскакали вслед быстро удалявшейся фигуре Рауля.
Высокая сухая трава касалась их ног, жужжали и стрекотали насекомые, и вполне отчетливо слышалось рычание льва. Когда они приблизились к скоплению хижин с соломенными крышами, за ними бросилась стая голодных, пронзительно лающих собак и появились группы любопытных полуголых женщин и детей. Барабаны, накануне вызвавшие страх в душе Харриет, снова начали бить, и на этот раз их близость несла в себе дополнительную угрозу.
— Как вы думаете, они действительно охотники за головами? — спросила Харриет у Себастьяна, нервничая при виде толпы неулыбающихся воинов с длинными копьями в руках.
— Скоро мы это узнаем, — мрачно ответил Себастьян, когда крепкие мускулистые тела, одетые только в грязные набедренные повязки, окружили их со всех сторон. — Куда же подевался Бове?
Толкаясь, воины провели их в центр деревни, где на огромном помосте, построенном из пальмовых стволов и устланном тростником, напротив друг друга сидели на леопардовых шкурах, скрестив ноги, Рауль и вождь Латика.
Себастьян и Марк Лейн осторожно спешились и помогли Харриет спуститься с лошади. Под несмолкающий барабанный бой их повели по грубо вырубленным ступеням вверх на помост и усадили на менее почетное место на шкурах быков.
Взгляд вождя пробежался по мужчинам и остановился на женщине между ними. Его посетительница была права в том, что сказала и показала: его пальцы крепко сжимали прядь золотистых волос, которые и на самом деле сияли как золото на солнце. За белую женщину, как рабыню, можно взять высокую цену. Многие вожди, возможно, и сам Король Камраси, захотят обладать ею. Она принесет ему, Латике, много скота. Если бы огонь в его собственной крови не погас несколько лет назад, он оставил бы ее себе. Вождь Латика улыбнулся, поднял руку, повелевая барабанам замолчать, и приветствовал своих гостей. Рауль говорил с ним на диалекте, который был непонятен его спутникам, но содержал элементы арабского языка и сопровождался выразительной жестикуляцией. В конце концов Рауль обернулся к ним с дьявольским блеском в глазах.
— Вождь Латика хочет, чтобы мы отобедали с ним. — Себастьян побледнел, а Рауль, откровенно радуясь его отвращению, улыбнулся белозубой улыбкой. — Ну же, Крейл, не отказывайтесь от гостеприимства.
Несколько воинов принесли на плечах громадный котел, из которого исходил отвратительный запах, и поставили его перед гостями. Марк Лейн пальцем оттянул тугой церковный воротник и вытер со лба пот, Себастьяну едва не стало плохо, и только Харриет осталась внешне спокойной.
Когда глиняные тарелки были наполнены содержимым котла, Рауль начал есть руками, демонстрируя удовольствие, чтобы порадовать хозяина. Посмотрев на еду в своей тарелке, Харриет подняла голову и увидела пару прищуренных глаз на худом загорелом лице, с язвительной насмешкой наблюдавших за ней, и тогда, с вызывающим видом зачерпнув пальцами невообразимое варево, принялась за еду.
— Вождь Латика очень рад нам, — сообщил Рауль, когда Себастьян подавился чем-то похожим на цыплячье перышко. — Он угощает нас бананами, сахарным тростником и сладким картофелем.
— Чрезвычайно любезно с его стороны, — собрав все силы, откликнулся Себастьян.
По кругу пустили питье, такое же отвратительное, как и еда. Снова забили барабаны, и воины один за другим начали кружиться в бешеном танце на утоптанной земле ниже помоста. А когда танец дополнился откровенными телодвижениями вступивших в него женщин с голыми грудями, Марк Лейн хриплым голосом обратился к Раулю:
— Как долго еще мы должны оставаться?
— Только пока не будет удовлетворено его честолюбие. — Губы Рауля изогнулись в добродушной улыбке. Его спутник-священнослужитель был единственным членом их группы, который чего-то стоил. — Слишком скорый уход воспримется как оскорбление.
Марк Лейн решительно отвел глаза от десятка подпрыгивающих грудей и испустил вздох облегчения, когда Латика встал, чтобы попрощаться со своими гостями.
Помост, который ради них держали пустым, теперь быстро заполнился вспотевшими воинами. Барабаны еще били, но воины больше не танцевали, они снова держали в руках копья, однако теперь широко улыбались. Себастьян успокоился — скоро все закончится. Он не опозорился, как Фроум, проявив отвращение к такой встрече.
Спуститься с помоста оказалось гораздо труднее, чем подняться на него, так как их со всех сторон сжимали блестящие вонючие тела. Латика шел впереди, Рауль рядом с ним, но внезапно группа воинов отрезала его от шедших сзади товарищей, и его темноволосая голова почти скрылась из виду.
Марк Лейн протянул руку, чтобы поддержать Харриет, но тут же вскрикнул, и его лицо перекосилось от боли, потому что ему заломили руки за спину. Дюжина воинов вклинилась между ним и девушкой, и Харриет закричала и постаралась освободиться от схвативших ее рук. Между покачивающимися головами она увидела, как Рауль стремительно повернулся, прочла у него на лице, что он все понял, и больше уже не могла думать ни о чем другом, кроме того, что ее вот-вот затопчут до смерти.
Под барабанный бой, достигший наивысшего напряжения, ей на запястья накинули ремень и силком, как пойманное животное, поволокли туда, где с довольной улыбкой на лице стоял вождь Латика в накидке из звериных шкур, спускавшейся с его плеч до самой земли.
Рауль стоял с ним рядом и держал руку на пистолете, но его окружала дюжина воинов, приставивших копья ему к горлу.
Всего в шаге от них удерживали Себастьяна и Марка Лейна, откинув им назад головы и надрезав лезвиями ножей кожу на шее у яремных вен.
Как только Харриет бросили к ногам вождя Латики, шум и крики прекратились.
Рауль заговорил требовательно и возмущенно, вождь что-то добродушно ответил и протянул свою лапищу к Харриет. Девушка отпрянула, но узловатые пальцы дотянулись до шпилек у нее на затылке и вытащили их. Золотистые волосы Харриет сияющим каскадом рассыпались до самой талии, вызвав гул изумления.
Харриет больше не сопротивлялась; оставаясь неподвижной, она не сводила глаз с Рауля. Он производил впечатление совершенно обезумевшего человека: у него на лбу выступил пот, на лице была написана полная безысходность. Не отрывая взгляда от Харриет, Рауль выкрикнул Латике безошибочно угадываемое «Нет!», но пожилой вождь только пожал плечами.
— Ради Бога, — сдавленно пробормотал Себастьян, — чего хочет старый черт?
— Он хочет Харриет. — Голос Рауля с трудом можно было узнать. — Он хочет продать ее в рабство одному из соседних вождей.
Когда все окружавшие их воины снова начали приплясывать и поднялся оглушительный шум, Себастьян сделал попытку заговорить, но ножи вонзились ему в тело и по горлу побежала струйка крови, алыми каплями падая ему на рубашку. Харриет старалась не потерять сознание, а Рауль пронзительным взглядом смотрел ей в глаза.
— Что будет с вами? — с трудом произнесла Харриет. — Он убьет вас? Он убьет Себастьяна и преподобного Лейна?
— Если верить Латике, — рот Рауля скривился в некоем подобии улыбки, — то мы остаемся его друзьями и будем отпущены на свободу — если только оставим вас здесь.
Кровь застучала у нее в ушах, и Харриет показалось, что ее сердце сейчас разорвется от страха. Ноги отказались держать ее, и она упала бы, если бы не грубые руки, которые удерживали ее.
— Что вы будете делать? — прошептала она пересохшими губами.
