приватности.
— Где Марти? — спросила я, не увидев других пассажиров.
— На другом рейсе, — ответил он, протянув мне снятое пальто. — Держи.
Кондиционер ощущался так, словно он был включен на полную мощность. А так как я была уже не в его жарких объятиях, мне было холодно. Он что прочитал это у меня в голове? Взглянув вниз, я задушила стон. Нет. С этим тонким спандексом, охватывающим мою грудь, даже слепой бы заметил, что мои соски сжались так сильно, что ими можно было резать стекло. Я взяла пальто, пробормотав — спасибо, и не глядя на него, пока укутывалась им. Оно показалось мне электрическим одеялом от оставшегося жара его тела и распространяющим вокруг меня его тепло. Внутренняя подкладка отвисла от тяжести, но я не стала изучать ее. Вероятно, это был серебряный нож, хотя наиболее грозным оружием Влада были его руки.
Угадайте-ка, что у нас было общего.
Он сел в одно из этих удобных кожаных кресел, и я последовала его примеру, выбрав тот, что слева, поскольку ему нужно было держать мою правую руку в течение всего полета. Самолет сразу же начала взлетать, без каких-либо инструкций по технике безопасности или наставлений пристегнуться, я удивилась, почувствовав мгновение спустя его взлет. Для этого не потребовалась слишком большая взлетно-посадочная полоса.
Рука Влада все еще была теплой, но не выделяла столько же тепла, чтобы обжечь меня как раньше. Довольно странно было ощущать чье-то прикосновение к моей правой руке, не говоря уже о столь продолжительном времени. Если бы он не был опасным вампиром, чьи намерения по отношению ко мне по-прежнему были подозрительны, я бы наслаждалась этим привлекательным мужчиной, державшим меня за руку. Что за последние десять лет было только лишь в моих мечтах.
В вспышке конфуза, я вспомнила, что Влад слышал все мои мысли. Ток скользнул от меня, впитываясь в него из-за моего смущения. Вместо того, чтобы сделать вид, что он не слышал моих мыслей, его рот искривился в хитрой ухмылке.
— Щекотно. Если этот электрошок твой способ пофлиртовать со мной, то я бы дал тебе высший бал за оригинальность.
— Так значит! Что ж, хорошо, помню, ты не был в восторге от моих слов, — ответила я едко, мое краткое смущение прошло.
— Ты родилась с этими способностями? — спросил он, сменив тему.
— Меня ударило током от линии электропередач, когда мне было двенадцать. Я лежала в коме в течение целого месяца. А когда очнулась, у меня было обширное повреждение нервов и этот шрам, — мой палец прошелся от мочки моего уха до запястья руки. — Поврежденные нервы, в конце концов, восстановились, но оставили после себя неожиданные побочные эффекты.
Я не могла прекратить вспоминать, что последовало после аварии и ее последствий. Я вернулась в школу, стараясь не замечать, как другие дети поглядывали на мою неловкую походку или обширный шрам. Но представьте себе мой ужас, когда я стала видеть самые темный тайны людей при касании к моей правой руке, не говоря уже об их осознании, я была просто потрясена. Я слышала шепот в коридорах и классных комнатах. Посмотрите на монстра… Со всеми этими шрамами и странностями я была, как какой-то монстр Франкенштейн…
— Я встречался с монстрами. Ты не одна из них.
Влад снова подслушал меня. Я пыталась очистить свой разум, но его не так-то просто было выключить.
— Ты говорила мне, что тебя зовут Лейла, но твой друг и те, другие вампиры называли тебя Фрэнки, — продолжил он. — Ты назвала себя оскорблением о Франкенштейне и сократила его в это прозвище?
Я подняла подбородок.
— Да.
Мне нужно было изменить свою личность, а после того как меня стали обижать, я стала использовать это прозвище вдохновленная своими одноклассниками. Должно быть, они думали, что их дразнилки заставят меня сдаться, но это было не так.
— Что заставило тебя выбрать себе имя Влад? — спросила я и, будучи не в силах сопротивляться порыву, добавила: — Не самое оригинальное имя для вампира.
Вместо того, чтобы обидеться, на его лицо вернулась ухмылка.
— Я настоящий Влад. Все остальные лишь завистливые пародии.
Я фыркнула, преднамеренно оценивая его возраст. С его длинными черными волосами, яркими чертами, пугающей харизмой, и соблазнительным мускулистым телом, он мог бы сойти за печально известного князя тьмы, но насколько, по его мнению, я была наивной?
— Звучит весьма сексуально, но я поверю в то, что ты настоящий Дракула, только когда ты поверишь, что я настоящий Франкенштейн.
— Дракула лишь карикатура, рожденная воображением писателя, — отрезал он, его крошечная улыбка исчезла. А его рука стала жарче. — Он похож на меня не больше, чем история Мэри Шелли на твою.
Ничего себе, он всерьез увлекся фантастикой.
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила я, покачав головой, как будто это могло выкинуть любую компрометирующую меня мысль.
— О твоих шансах на выживание.
Его тон был беспечным, как и его выражение лица, что я находила еще более страшным, чем его грозная хмурость. Я видела лица бесчисленных убийц, но ни один из них не выглядел так, как Влад, когда тот убивал кого-либо.
— Это та часть разговора, где ты будешь рассказывать мне, как я умру? — спросила я, готовя себя ко всему, что будет дальше.
Он по-товарищески сжал мою руку.
— Ты видела, я не трачу время на монологи, перед тем как убить. На самом деле, в моих интересах, защитить тебя.
Я не ответила, лишь подняла брови от этого сомнительного заявления.
— Сомневаюсь, что смогу получить какую-либо полезную информацию от оставшегося твоего похитителя, и не важно, сколько бы при этом я его мучил, — продолжил он. — Он поражает меня, как пешка, поэтому он, вероятно, даже не знает, кто его послал за тобой.
Я продолжала с сомнением смотреть на него. Он закатил глаза, — Совсем забыл, ваше поколение играет только в игры для мобильных телефонов, наподобие Ангри Бердс[1] . В шахматах, пешки имеют самый низкий ранг…
— Я знаю, как играть в шахматы, — перебила я его. — Если ты не можешь прикоснуться к мобильному телефону или поиграть в электронные игры, не поджарив их, приходиться учиться классическим играм.
Он улыбнулся, обнажив эти прекрасные белые зубы. Я напомнила себе, что если я буду мысленно произносить знаменитую цитату про Маленькую Красную Шапочку, то он ее услышит.
— Хорошо. Если бы ты проверяла свою электронную почту каждые пять минут, или печатала текст и обменивалась сообщениями в Твиттере посередине нашего разговора, я бы перегрыз тебе шею чисто из принципа.
— Ты бы чувствовал себя как дома в пенсионной общине с такой же технофобией. Наверняка, ты также любишь говорить детям не ходить по твоему газону.
Зависимость от сотовых телефонов раздражала и меня, но я никогда в тайне не мечтала их убить, если не считать людей, говорящих по телефону во время фильма…
Его улыбка не исчезла.
— Ты еще полчаса назад ждала, что я наврежу тебе, но теперь не стесняешься меня подкалывать. Не боишься меня рассердить?
Он мог прочитать мои мысли, так что я не стала говорить ничего, кроме правды.
— Ты страшен, когда в хорошем настроении, и думаю, ты уже решил, убьешь ли меня. И никакое
