ФСБ.
Каков же вывод, если продуцировать прогноз по этой профессиональной составляющей? Президент еще долго будет раздваиваться, уступая макроэкономическому курсу, он будет искать компенсации в философии контроля. Контроля — не «вообще», абстрактно-управленческого. А контроля через информацию, не столько аналитических центров, сколько спецслужб.
Когда же, наконец? Когда же, наконец, мое желание увидеть раскрепощенного, не повязанного обязательствами перед прежней властью нового президента Путина, исполнится?
Все мыслимые и немыслимые сроки прошли. Началось новое тысячелетие. На исходе уходящего, 2000 года, Ельцин посетил Путина. О чем они беседовали? Внешний контраст был разителен. Впрочем, Ельцин мало в чем изменился с того момента, когда отрекся от должности главы государства.
Подвижный, ладно скроенный, с завидным здоровьем Путин, а рядом с ним грузный, страдающий одышкой, больной Ельцин, была ли эта встреча прощанием и подтверждением, что наследник сдержал слово и не нарушил ни одного из принятых на себя обязательств, и что теперь по истечении года он свободен? Или это зримое напоминание, схожее с явлением в стиле образа отца, тебя породившего, предупреждающего, заклинающего и предостерегающего: «Потерпи, дай мне умереть спокойно, а уж тогда — живи, как знаешь!»
Был в этой встрече подтекст, был! И вот что поразительно. Появление Путина в роли преемника, как это ни покажется странным, объединило два полюса в ельцинской свите. Оно позволило тем, кто не любил Ельцина в этом акте скороспелой преемственности, факт своей нелюбви скрыть и сказать, что они остались верны идеям обновления. Те же, кто был Ельцину предан, понимали всю безнадежность этой преданности, буквально вцепились в Путина, как возможно вцепиться в оторвавшуюся льдину, которую несет в океан, но пребывание на ней сохраняет ощущение бытия.
13 января 2001 года. Суббота как суббота, правда, в новом тысячелетии. Но не «соблюдать» же ее?
Накануне телефонными звонками меня предупредили, что я в числе других моих коллег, руководителей СМИ, приглашен на встречу с президентом.
Лично я на разговор с новым президентом приглашен впервые. Не считаю это фактом каких-либо изменений в отношениях к телекомпании ТВЦ, которую возглавляю, или ко мне лично. Скорее всего, президент хотел расширить круг персонажей из СМИ и иметь более объемное видение проблемы.
Помимо 33 руководителей СМИ во встрече участвовал министр по делам печати, телерадиовещания и средств коммуникаций М. Ю. Лесин, заместитель главы администрации Владислав Сурков и пресс-секретарь президента Алексей Громов. Встреча продолжалась 4 часа 40 минут без перерыва.
Под высоким куполом, выполненным в безукоризненной манере, имеющим утонченную округлость, стоял кольцеобразный стол, рассчитанный на заседания высокого ранга, подчеркивающий некое равенство присутствующих, как и правомерность дискуссии.
Президент несколько озадачил администрацию и министра печати, когда предложил высказываться всем по очереди.
Все знали, что ключевой темой окажется свобода слова, которая так или иначе завязана на ситуации вокруг группы Медиа-Мост. Президент эту тему обозначил в своем вступительном слове. И на моих глазах стала складываться самопроизвольно внутренняя интрига всей встречи.
Дело в том, что холдинг Медиа-Мост странным образом представлял один Алексей Венедиктов, шеф- редактор «Эхо Москвы». Как сказал сам «Веник» (таково его прозвище в журналистских кругах): «Мы у себя в холдинге обсуждали эту ситуацию и так решили…». Отсутствие Евгения Киселева на встрече было очевидной тактической ошибкой холдинга. Отличительной чертой встречи являлись две составляющие: первая, что это была не встреча редакторов с президентом, а встреча менеджеров и редакторов с президентом. Подменить редактора менеджером в полном объеме было трудно. Еще не настал тот момент, но разбавить их таковыми было возможно.
В зале, таким образом, произошла подмена идеологии СМИ. Ключевая роль в этой подмене принадлежит Михаилу Лесину. В результате, присутствующие в своем большинстве говорили не о видении проблем, стоящих перед государством, а об экономической модели существования СМИ. То есть многие из присутствующих вытаптывали площадку вокруг федерального «министра правды», который пытается превратить СМИ в откровенный бизнес и не скрывает этого.
В связи со сказанным симптоматична фраза Михаила Лесина: «Все журналисты — проститутки!» Она страшна не цинизмом всех вымазать одной краской, а тем, что прозвучала из уст высокого должностного лица в присутствие президента страны. И никто не дал отпора. И новый президент не «поправил товарища». Из этого следует, что министр — главный сутенер всей этой массы «проституток», а президент — «смотрящий». Б. А. Березовский еще проще, и не только с журналистами: «Всех и вся можно купить, надо только знать цену». В редакции «министра правды» эта фраза звучит несколько по-другому. На встрече он заметил: «Предложите столько, чтобы отказаться не смог». На встречу с президентом не пригласили руководство Союза журналистов России, которое, по мнению организаторов, является противником президента (аттестация В. Суркова).
Союз журналистов России действительно выступил в поддержку НТВ, и было бы удивительно, если бы он этого не сделал. Речь идет о наиболее популярной телекомпании в стране. Неадекватные жесткие действия власти были рассчитаны на эффект страха, что вызвало мгновенную реакцию СЖ РФ, и это бесспорное благо. Если не он, то кто встанет на защиту свободы слова?!
Но дело совсем в другом: чиновники, вписавшие себя якобы в состав команды президента, критическое неприятие журналистами их действий преподносят президенту, как непримиримую оппозицию со стороны журналистов к нему лично. А это — преднамеренная дезинформация.
Алексей Венедиктов был молодцом. Он выступил страстно, не согласившись с оценкой Путина, что «слухи о смерти свободы слова в России несколько преувеличены». Он обострил тему, заметив, что, по его мнению, положение со свободой слова в стране далеко от благополучия. Более того, его можно назвать тревожным, если не критическим.
Виталий Третьяков, редактор «Независимой газеты», попытался отделить положение со свободой слова в стране от конфликта вокруг холдинга Медиа-Мост. Со свободой слова он не видит больших проблем. А вот конфликт с НТВ и холдингом Медиа-Мост зашел в тупик. Его дальнейшее развитие, и методы, которыми он провоцируется, наносят вред не только сотрудникам медиа-группы Владимира Гусинского, а и Прокуратуре, и, в конечном итоге, президенту, как внутри, так и вне страны. «И поэтому было бы правильно, — сказал Третьяков, — если бы президент эту ситуацию в ближайшее время разрешил».
Посыл был элегантным, тем более что Третьяков дважды подчеркнул, что он не разделяет взглядов НТВ. Впоследствии, уже после встречи Алексей Венедиктов раздраженно заметил, что практически НТВ никто не поддержал. Это не так.
