сопредседателем правящей партии «Единой России», он критикует ее бездумное и послушное голосование фракции в Госдуме, по сути своей, за ошибочные законы. И это не только монетизация льгот или жилищный кодекс.
Было бы ошибочным считать Москву неприступным островом, перед которым бессилен чиновничий океан. Увы, это не так! Сейчас это проявляется более выпукло, чем когда-либо. Мож-но сказать, что в ночь с 31 декабря 2006-го на 1 января 2007 года страна вступила не только в Новый год, но и одновременно на предвыборное минное поле. Каждое знаковое лицо, выступая с речью либо докладом, непременно добавляет, что этот год непростой: касается ли экономики, решения социальных проблем, проблем образования и науки, проблем армии, внешней политики.
И не простой год по одной причине: он предвыборный.
Внешне Лужков, вроде бы, и не думает об этом. Ритм работы — прежний, нагрузки — максимальные. Все думают о будущем, подчиненные Лужкова тоже.
Легенд более чем достаточно.
Официально полномочия мэра заканчиваются в декабре 2007 года. Это, если считать по старым нормам, когда градоначальник избирался. Теперь он назначается президентом, испрашивая его разрешения, либо на отставку (как «начальник Чукотки Роман Аркадьевич Абрамович или в просторечие, «застенчивый Рома»), либо на доверие. Ситуация новая, и правила могут быть новыми, и прежние правленческие сроки — не указ. Лужков в этом смысле достаточно откровенен: «Это мой последний срок!»
О своем преемнике рассуждать не любит. Согласно старой формуле, всенародное избрание москвичами — моральная обязанность подготовить преемника. Согласно новым измененным правилам получения губернаторской короны, преемник — не забота нынешнего мэра. Преемник — забота уходящего президента, не пребывающего у власти еще несколько лет, а оставляющего свой пост через два месяца после Лужкова. Почему у Путина были позитивные отношения с мэром? Потому что стабильность в столице, успешность в ее развитии — это ключевое условие благоприятной деятельности федеральной власти: президента, правительства и парламента.
Выскажу предположение, что Путин может попросить Лужкова исполнять свои обязанности, по крайней мере, до его ухода с поста Президента, чтобы Москва не преподнесла никаких сюрпризов в связи с новой кадровой ротацией в эшелонах власти. И лучше этот возможный процесс отнести за пределы его, путинского, президентства. А дальше — уже отношения Лужкова с новым Президентом.
Но Москва — это особый город со своим потенциалом амбиций. Москвичам нужен мэр, который понимает их. Кстати, ничего значимого новая формула избрания исполнительной власти на местах не дала.
Кроме одного: руководители областей почувствовали себя абсолютно независимыми от народа, которым им положено управлять. Губернаторы фактически пропали из телеэфира федеральных каналов. Если их мнение не совпадает с мнением центральной власти, они боятся высказывать его публично. Лужков себе такое позволяет. Для Москвы смена мэра станет достаточным потрясением, тем более, если будет попытка поставить во главе столицы не москвича. А такая попытка непременно будет.
Сила Лужкова в том, что он — коренной москвич, в его биографии, сделанной именно на берегах Москвы-реки и Яузы.
Однажды в разговоре с Владимиром Ресиным я выразил уважение к нему как к строителю, и спросил, что он испытывает, когда проходит мимо зданий, созданных им, а это, по сути, вся Москва.
Ресин усмехнулся: «Ничего не чувствую! Я в основном езжу, а не хожу»,
— Но какое-то чувство все-таки есть? Радость, гордость, удовлетворение?
— Наверное, — сказал Ресин. — Много строим и всякий раз что-то новое. Но, запомни, главный строитель не я. Главный строитель — Лужков.
Мы были вдвоем, и ему незачем было льстить.
Строитель Лужков — это почти как бренд Москвы.
Всякое преображение противоречиво, но противоречивое преображение лучше, чем застой без противоречий.
Москва преобразилась, и это — свершившийся факт. И восторгов, и споров по поводу этого преображения достаточно. Растет численность населения Москвы, и прямо пропорционально растут транспортные проблемы. Вопрос естественный: есть ли предел роста города? И надо ли Москву превращать в Нью-Йорк?
Кто чаще всего задает эти вопросы? Те самые тусовочные демократы, которые в середине 90-х настояли на отмене в Москве системы прописки, потому как, на их взгляд, это не согласуется с нормами гражданского общества и форматом западных демократий, которым мы следуем. Прописка никакого отношения к демократии не имела, она была здоровым регулятором численности населения и гарантом безопасности жизни в мегаполисе. Лужков предупреждал о неразумности отмены прописки. Он говорил, что это породит неуправляемость многими процессами, происходящими в повседневной жизни города. Его не услышали. Теперь мы «расхлебываем» то, что породили сами. И воз-никающая несбалансированность в развитии города — следствие беспрепятственного и, по большей части, бесконтрольного поселения в нем. Сегодня приезжие из различных регионов составляют более 50 % общего, постоянно проживающего в Москве населения. И очень скоро коренные москвичи будут составлять устойчивое меньшинство. Останутся в большинстве «питерские» да «тамбовские» и еще «из Азербайджана и Таджикистана».
Это не частность и не логика развития цивилизации, это путь выхолащивания исторической сущности города, как столицы России, с историей ее культуры, архитектуры, как хранительницы русского языка, историей русского бытия.
Лужков очень много сделал для сохранения этого московского духа. И не последнюю роль в этом, как я уже говорил, играет то, что во главе города долгое время стоит не варяг, а коренной москвич.
Трудно, но не столь сложно, продолжать дело после человека малоуспешного. Но кратно труднее сменить успешного и усилить его успешность, не имея его опыта, его профессионализма, его популярности и близости к народу.
А именно с этим столкнется любой, кто придет на смену Лужкову.
В многонациональном, многоконфессиональном, двенадцатимиллионном городе сохранять многолетнее согласие и бесконфликтность — это не только факт умения, но и харизма Мэра. Он — главный
