физиономии! Так вот, он пожаловался, что очередная изнасилованная им кульпитка вместо обычного восхищения воспетыми Библией внешними данными рассмеялась и назвала его старым козлом.
— А он что, не согласен? С «козлом»? — хмуро поиздевался Гавриил, белокурыми локонами и круглым лицом похожий на Александра Великого. За его спиной даже поговаривали, что, скорее всего, у македонского царя Филиппа были веские основания подозревать мать Александра в слишком интимном общении с неким посланцем небес и что негоже ангелам помогать своим ублюдкам столь откровенным образом.
— Видимо, он считал себя козлом молодым! Так или иначе, но на простом замалчивании происходящего мы долго не продержимся! — продолжал Миссионер. — За Адамом последуют Патриарх и все его родственнички. Нам скоро придётся похоронное бюро открывать! А где хоронить-то? У нас ведь даже кладбища нет!
— А может, пуганём паству? Как раньше? Так, чтобы некогда было отвлекаться! — вмешался никогда не отличавшийся творческим воображением Основоположник и тут же был награждён пренебрежительными взглядами всех присутствовавших.
— А чем пугать? Что в Ад выгоним, на муки вечные? Думаешь, если выбирать между нашей Богадельней на пару лет и Адом навсегда, не найдется желающих выбрать последний? Лишь бы муки действительно
— Да наши праведники сами так туда ломанутся, что от моих ворот только гайки полетят! — цинично предположил Гавриил, не питавший, по всей видимости, особых иллюзий в отношении райского контингента.
Возникла пауза. Каждый из присутствующих на секунду задумался о сгоряча сказанном Гавриилом. Во-первых, ему — заведовавшему визовой системой Небесной Канцелярии — можно было верить. Во- вторых, как ни поверни, но и экс-рыбак, и бывший римский гражданин когда-то стали христианами во многом из-за мира вечного и благодатного. Он был обещан и дан им взамен мирской жизни — короткой, суетной и полной боли. Когда сейчас, спустя несколько тысяч лет пусть и скучноватого, но блаженства, они вдруг оказались на пороге окончательного исчезновения их бессмертных душ в чёрной громаде космоса, это было ужасно, непонятно и несправедливо. Никто из них — великих и испуганных — не мог сейчас с уверенностью сказать, что в последний момент не предпочтёт вечные муки и общение с нечистью бесследному растворению по внезапной прихоти Высшего Существа. А может, думалось им, Сам специально приготовил им эту ловушку-испытание? Как в старые добрые времена? И поди ж ты знай неисповедимые пути его!
— А ведь могут быть и такие, которые не отказались бы просто исчезнуть, просидев в Чертоге Небесном несколько тысяч лет! — неожиданно нарушил тишину Основоположник, от которого подобные редкие философские изречения воспринимались примерно так же, как японская церемония чаепития в харчевне на американской бензоколонке.
— Не думаю, что подобных самоубийц окажется много! — не согласился Миссионер. — Одно дело жить в вечной благодати и иногда ныть, что надоело! Скука скукой, но ведь праведников, отказавшихся от благодати по своей воле, можно на пальцах пересчитать. Совсем другое дело, когда эту роскошь — пожаловаться на скуку бессмертного бытия за кувшином беспохмельного нектара — у тебя вдруг отбирают и сообщают, что всё, дорогие мои, не будет больше ни вина, ни комфортабельных бесед в трапезных, ни утренней молитвы, ни опостылевших родственников и соседей!
— Пугать не будем! — наконец, после недолгого молчания, веско сказал Михаил, являвшийся начальником силового ведомства Рая. В отличие от слабых человеков, пусть и святых, у этого старого воина Господа с принципами было всё в порядке.
— А если окажется, что в других мирах нашего измерения вечное существование всё же возможно? Какова будет позиция Корпуса ангелов в этом случае? — осторожно поинтересовался Миссионер.
Все замолчали, поняв, что иерарх намекал на возможность «освободительной» войны в стиле избранного народа, набредшего после пустынных лишений на Землю Ханаанскую и быстро разобравшегося с местными, которые почему-то не хотели добровольно покидать свои владения и жилища. Михаил подумал и нехотя ответил:
— Сначала надо узнать наверняка, а там посмотрим! Может статься, что мусульмане-то у себя по- прежнему живут вечно, а вот наш брат — всё равно дуба даст!
— Так вот насчет «узнать»! — довольно вмешался Миссионер, по своему обыкновению дождавшийся удобного момента и предварительно переглянувшийся с Основоположником. — Помните ли вы Уриэля?
— Предатель? Убежавший часовой? Наёмник Египтянина? Конечно, помню! — без особого восторга подтвердил Михаил. — Я оставил его в живых по твоей же просьбе: чистить бока трём китам в подземелье. А что?
— Я взял на себя смелость предположить, что несомненные способности Уриэля достать нужное и… гм… опыт посещения Земли и прочих греховных мест делают его неплохим кандидатом для того, чтобы добыть для нас кое-какую информацию.
Миссионер хлопнул в ладоши — и в храме материализовался Уриэль. Все, кроме Миссионера и Основоположника, невольно ахнули. Бывший ариец напоминал сейчас скорее стареющего вампира, чем красавца-ангела, каким он был совсем недавно. Его длинные светлые волосы — когда-то такие живые, длинные и густые — поредели. Крылья более не выглядели лебедиными: из-за наполовину выпавших перьев он напоминал ощипанную курицу. Изменилось и его лицо. Оно не только покрылось морщинами. Из-за впавших, сверкающих из-под бровей глаз и гротескно торчащих из закрытого рта клыков оно приобрело демоническое выражение. От бывшего поклонника нацистского Рейха сильно тянуло синтетическим запахом фиалок. Видимо, он по-прежнему нуждался в контрабандном земном пестициде для нескончаемой борьбы с подхваченными в Анголе блохами.
— И кто ж тебе, сердешный, такую рожу сделал? — не удержался Гавриил. — Неужели ты, Михаил, покарал? Удалось!
Уриэль угрюмо молчал, посасывая клыки, по которым стекали струйки отвратительной слизи.
— Не всё так просто, Гавриил! — невольно поморщившись, ответил Миссионер за разжалованного ангела. — Может статься, скоро у нас таких… гм… несимпатичных появятся многие тысячи! По мнению нашего советника по науке Галилео, ангелы с порочными сердцами не только ускоренно стареют, они ещё и приобретают облик, соответствующий их тайным помыслам. То есть становятся демонами, вампирами и прочей адской нечистью.
— А это только с ангелами происходит? — поинтересовался Михаил, внимательно и со значением разглядывая иерархов. Основоположник изобразил на лице непонимание (что обычно удавалось ему естественно и безо всяких видимых усилий) и промолчал. Миссионер выдержал дерзкий взгляд недолюбливавшего его архистратига и спокойно ответил:
— По счастью, да, только с
Основоположник с интересом отметил это внезапно появившееся «мы», но решил промолчать.
— Ты решил использовать науку смертных в наших целях? — с изумлением спросил Гавриил.
— А что, у нас есть своя? — резонно ответил Миссионер. — Мы, конечно, существуем в Царстве Господнем, но давайте будем до конца откровенны! И эти прекрасные каменные колонны вокруг нас, и твой панцирь, и механическая Книга Жизни, построенная Галилео и швейцарскими часовщиками, были придуманы смертными, а мы лишь позаимствовали все эти достижения прогресса.
— Да, насчёт «смертных», — добавил Основоположник, — я бы не забывал, что сейчас нам кичиться нечем: мы и сами теперь смертные! Неизвестно, сколько протянем и как будет тленом разить от нас после смерти!
— Но, мои уважаемые коллеги, давайте вернемся к миссии Уриэля! — продолжал Миссионер. — Как оказалось, на Земле, возможно, приблизились к решению проблемы физического старения. Это, конечно, не совсем то, что наше — Богом данное физическое и духовное бессмертие, — но всё же, как понимаете, сгодилось бы и оно! Уриэль, расскажи нам о своем путешествии в Лондон!
