попытки поджога жилых домов.566 Согласно отчету секретаря Трубчевского подпольного райкома ВКП(б) А. С. Бурляева, перед занятием немцами Трубчевска по указанию райкома партии были взорваны сушзавод, пенькозавод, хлебозавод, испорчены водокачка и электростанция.567 На территории Смоленской области при отступлении Красной армии были разрушены все МТС, угнаны трактора, приведены в негодность или розданы населению инвентарь и запчасти.568 На территории Орловской области были выведены из строя практически все крупные и средние предприятия,569 причем даже относящиеся к пищевой промышленности, работавшие на удовлетворение потребностей местного населения. В городе Торопец Калининской области на начало войны действовало 16 предприятий, в том числе спиртзавод, утильзавод, маслозавод, льнозавод, кирпичный, черепичный, скипидарный заводы, промкомбинат, МТС, шесть артелей, рыбхоз.570 Перед оставлением Красной армией Торопецкого района из указанных предприятий были разрушены все, за исключением промкомбината, специализировавшегося на выпуске муки, крупы, досок, столярных изделий, расчесанной шерсти, выделке сукна. Кроме того, промкомбинат имел электростанцию, ток которой питал предприятия и квартиры города.571
Линия советского руководства и лично Сталина по уничтожению и приведению в негодность предприятий перед уходом Красной армии вполне согласовывалась с отношением советского вождя к населению СССР, с одной стороны, и собственному партийному курсу — с другой. По словам Д. А. Волкогонова, люди для Сталина «никогда не имели значения. Никогда! Сотни, тысячи, миллионы мертвых сограждан давно стали для него привычными».572 Приказав уничтожать продовольствие, предприятия, жилые дома, Сталин отдавал приоритет своим конкретным политическим целям, совершенно не считаясь с оставляемым на оккупированных территориях населением. Как заметил А. С. Казанцев, «все, что освобождалось от контроля „любимого вождя и учителя“, должно было умереть голодной смертью. Идеалом Сталина было оставить выжженную пустыню, и на ней таких же голых, голодных, обезумевших от ужаса людей. Если бы он мог, он потушил бы и солнце, чтобы доказать, что светить и греть оно может только при советской власти».573 «Горят склады, горят поля, горят села!» — писал 20 июля 1941 г. журналист И. Г. Эренбург.
17 ноября 1941 г. вышел приказ за подписью Сталина разрушать и сжигать все деревни и населенные пункты в немецком тылу.574 18 ноября 1941 г., как бы подводя итог этой политике, И. Г. Эренбург писал: «Немцы нашли у нас пустые амбары, взорванные верфи, сожженные корпуса заводов. Вместо домов они завоевали щебень и сугробы».575
Дополнительный ущерб промышленности был нанесен местными жителями, которые в условиях временного безвластия стали растаскивать все то, что не успели уничтожить отступающие части РККА и что представляло для них хоть какую-то ценность576.
В обстановке временного безвластия, вызванного отступлением Красной армии и поспешной эвакуацией, некоторые руководители и служащие предприятий явно саботировали приказы о вывозе и уничтожении промышленного оборудования. Так, директор Брасовского маслозавода (Орловская область) И. В. Чуйнов получил указание партийных органов в срочном порядке уничтожить все заводское оборудование, а сам производственный корпус привести в негодное состояние. Однако по приказу Чуйнова рабочими маслозавода все ценное оборудование было разобрано, упаковано и зарыто в землю с целью последующего восстановления предприятия577. Арестованный впоследствии и преданный суду военного трибунала директор совхоза «Красный» Ленинского района Тульской области член ВКП(б) Маслов добровольно передал немцам муку, керосин, мясо, бензин, принадлежащие совхозу578.
Одной из первоначальных задач соответствующих отделов городских и районных управ стало инспектирование промышленных предприятий, в ходе чего проверялось состояние зданий, оборудования, выяснялись возможность и условия их пуска в работу. При этом составлялись списки недостающего оборудования579.
Первоначально использование промышленности предполагалось почти исключительно в военных целях, для чего было необходимо восстановить обрабатывающую промышленность, уменьшить объем транспортных перевозок и использовать производственные мощности для потребностей германской армии. Однако ввиду перехода войны в затяжную форму в этот план пришлось внести коррективы, ориентируя часть предприятий на удовлетворение потребностей гражданского населения.
Промышленность в оккупированных областях делилась на два сектора: муниципальный, включавший предприятия, находившиеся в ведении городских управ, а также частный и кооперативный, в который входили в основном мелкие и средние предприятия, принадлежавшие отдельным лицам или их объединениям. Крупные предприятия принадлежали частным лицам и кооперативам крайне редко. Что касается муниципальных предприятий, их работу курировали городские управы посредством промышленных отделов.
По объему производства предприятия можно разделить на крупные, средние и мелкие. Так, из крупных предприятий в Курске были восстановлены и пущены в работу табачная фабрика, швейно- трикотажная фабрика, изготовлявшая фуфайки и валенки, кожевенный завод горуправы, занимавшийся обработкой кож, хлебозавод № 2, пивзавод, типография № 1, мыловаренное производство горуправы, завод фруктовых вод.580 Всего же, судя по счетам в хозбанке, на июнь 1942 г. в Курске действовало 24 крупных и средних предприятия. Однако необходимо учесть, что довоенный термин «завод», сохранившийся в период оккупации за некоторыми предприятиями, зачастую не соответствовал их объему производства и количеству рабочих. Обычным было положение, когда работали лишь отдельные цеха этих заводов. Так, на кожзаводе Курской горуправы работал лишь один цех по первичной обработке кожи, отправлявшейся затем в Германию, на заводе фруктовых вод на ноябрь 1942 г. работало 27 человек, из которых лишь 6 человек было занято в производстве.581 Подобное положение складывалось повсеместно. Так, на Брянском молочном заводе на август 1942 г. работало всего 14 человек из числа кадровых рабочих, трудившихся здесь до войны. Из довоенного оборудования молокозавод располагал только сепаратором, маслобойкой и котлом для стерилизации молока, что позволяло перерабатывать 3 тонны молока в сутки.582
Средние и мелкие предприятия сферы пищевой, легкой промышленности и коммунального хозяйства выпускали мыло, клей, папиросы, кожи, крахмал, замазку, гончарные и роговые изделия. Причем промышленность обеспечивала как потребности германской армии, так и местного населения583. Средними предприятиями была представлена промышленность Орла, где, ввиду разрушения при отступлении РККА заводских корпусов и эвакуации оборудования, в течение всего периода оккупации не удалось пустить в работу ни одного крупного предприятия. Из средних предприятий работали мастерские: авторемонтная, две механических, литейно-механическая, машинно-тракторная, часовая, а также пивоваренный завод, тележно-санное производство, гарнизонная прачечная.584
Ряд промышленных предприятий предназначался именно для удовлетворения потребностей германской армии, или же их продукция после первичной обработки вывозилась в Германию. Лишь крайне незначительная часть продукции использовалась для местного населения. Такие предприятия условно входили в муниципальный сектор экономики, фактически же находились на особом контроле у оккупационных властей, а промышленное оборудование нередко доставлялось из Германии. Так, в селе Волово Курской области открылась колбасная фабрика, оборудование для нее доставили из Германии. Продукция отправлялась в Германию. Хлебный и мясной заводы в селе Вышне-Долгое Должанского района Орловской области почти в полном объеме отправляли продукцию для снабжения германских воинских частей.585
Необходимо отметить небольшой объем промышленности в период оккупации, незначительное количество рабочих мест на возобновивших работу предприятиях. Так, в оккупированных районах Калининской области сложилось следующее положение. В Идрицком районе на 1 августа 1943 г. работали кирпичный завод, две электростанции, лесопильный завод, сырзавод, хлебопекарня, паровозное депо с
