кочевников, вцепляясь зубами и когтями в брюхо верблюдам, лошадям и ослам. Других ослов, кроме разве что меня, в гараже не было. И мне оставалось только проклинать свою беспечность или рассеянность – как угодно.
Поменяв позицию, я бесшумно переместился за следующий автомобиль. Это оказалась экспедиторская «Волга».
«Думай, – сказал я себе. – Пока ты мыслишь, ты еще существуешь. Думай, Саня. Лучше поздно, чем никогда».
Оружия у Виктора Сергеевича при себе не было. Но где-то оно обязательно было. Должно где-то быть. Такие сотрудники частных охранных предприятий без оружия не ходят. Или не ездят?!
Я осторожно попробовал открыть переднюю дверцу, и мне это удалось. Действительно, зачем запирать машину, стоящую в гараже? «Незачем! Незачем тебе, Виктор Сергеевич, ее запирать! Потому что если ты положил мою «беретту» в бардачок, то она мне сейчас ой как понадобится!» – Я лег на переднее сиденье как раз, когда Варан поравнялся с «Волгой». К счастью, заглянуть в окно у него не хватило смекалки. К несчастью, в бардачке экспедитора не оказалось оружия. Где?! Где еще оно могло храниться?! Если в багажнике, то я пропал! Багажник, оставаясь при этом незамеченным, я вряд ли открою!.. Охваченный приступом бессильной ярости, я безотчетно запустил руку в карман чехла за местом водителя… «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!» Там я и нашел экспедиторский пистолет. Проверив обойму, я выскользнул из машины и оказался позади киллера. Варан, озираясь по сторонам, все так же медленно и осторожно продолжал движение в глубь гаража. Когда я тихо свистнул, он успел обернуться, но выстрелить на этот раз не успел. Пуля попала ему в правый глаз. В то самое око, что я пощадил в предыдущую нашу встречу.
Будучи пацаном, прыгал я с Хорошевского моста в апрельскую реку. Оторваться от коллектива сорванцов и отложить лихое открытие купального сезона я не смел, как не смел по прошествии двенадцати лет отложить затяжной из десантного транспорта. Помню я тот детский прыжок «солдатиком»: руки по швам, шаг вперед, мимолетная пустота и обжигающий холод. Вспомнил я его и впервые убив человека. Всякий раз, убивая – на войне или в целях самозащиты, – я будто снова прыгал с Хорошевского моста. Холод мгновенно пронзал меня снизу до макушки, и, Бог свидетель, я не испытывал от этого удовольствия ни тогда, ни после.
«Я же тебе сказал, что в другой раз моя будет очередь!» – Не глядя на киллера, я вытащил из его кармана ключ от ворот и покинул наконец пыточную камеру.
Гараж, как я и догадывался, был подземным. Повесив сумку через плечо, я побрел вверх по тоннелю.
– Вы к кому?! – подозрительно спросил пожилой сторож, дремавший у шлагбаума.
С этого же вопроса начинался мой сегодняшний рейд по тылам противника.
– К себе, отец! К себе! – отозвался я, протягивая ему мятую сторублевку. – Держи! Выпей за упокой души раба Божия Варана!
– Это можно! – охотно принимая мое подношение, согласился тот. – Это как водится! Согласно обычаю! А кто он будет-то, мил-человек?!
– Уже никто, – честно ответил я, выходя на улицу.
«Беляево! – определил я, очутившись среди флотилии бело-голубых многоэтажек. – Беляево- Голубеево! Далеко меня, однако, завезли!»
Солнце уже исчезало за крышами, увлекая меня вперед личным примером. «На Запад! – как будто говорило оно. – Брось эту свистопляску – и за мной! Туда, где цивилизованные граждане не стреляют друг в друга, а, наоборот, раскланиваются при встрече или, в крайнем случае, просто улыбаются. Там ты будешь в безопасности, и не упадет с твоей головы даже волос. Разве что сам по себе. Естественным образом. После наступления спокойной старости».
Пистолет экспедитора я выбросил в ближайшую лужу. Без обоймы, разумеется. Не ровен час, детишки прежде милиции найдут. Ни к чему им, детишкам, это. Может, пока они вырастут, мертвые уже похоронят всех своих мертвецов.
«Твои бы уста, да Богу в уши!» – невесело усмехнулся я, шагая к метро.
ГЛАВА 6 ПРАХ К ПРАХУ
-Это Лара! – Сияя, Журенко подставил даме стул. – Представляешь, она мой адрес в библиотеке узнала!
– По читательской карточке. – Лара, худая особа с очками на длинном семитском носу, томно потянулась. – Старушка, добрая женщина, в положение вошла.
«Лара у Карлы украла лорнет, – догадался я, глядя на очки славной представительницы древнейшей профессии. – Очечки-то у нас явно чужие. Размера на два, а то и на три малы».
Мы сидели за столиком в кафе-мороженое. Желающих утолить жажду в этот пасмурный осенний день было хоть пруд пруди: на улице шел дождь, и посетители, большей частью из молодежи, коротали досуг, укрываясь от непогоды в теплом уютном заведении.
– Представляешь, смотрю по телевизору «Знак качества»!.. «Новости культуры», вернее, – поправился Андрей. – Звонок. Стоит она. «Добрый вечер, – говорит. – Андрея Журенко можно видеть?» «Он перед вами, – расшаркиваюсь я. – Чем обязан?» А она засмущалась, красавица моя, зарделась вся и робко так отвечает: «Я вас сразу узнала! А хотелось бы еще лучше узнать! Вы действительно Блока любите?!» – «Еще бы! – Я без него просто спать не ложусь! – Ликуя от такой неслыханной удачи, я беру ее под локоток. – Да вы проходите! Что ж мы здесь-то?! Это ж не тема для разговора на темной лестнице!..» Ну и пошло- поехало!
Пока Андрей рассказывал романтическую историю их встречи, Лара сняла очки и убрала в сумочку. На переносице у нее остался яркий глубокий след.
– Сначала я действительно думала: «Идти или не идти?» – призналась она. – А потом решила: будь что будет! У каждого интеллигентного человека есть право наличную жизнь! Верно?!
– Без сомнения, – подтвердил я. – Личная жизнь – основное право нашей интеллигенции.
На удивление скоро у столика возник официант. Его крашеная модная эспаньолка и золотая серьга в ухе вызвали у спутницы Андрея живейший интерес.
– У меня знакомая есть, – сообщила она мне по секрету, пока Журенко заказывал кофе и шоколадное мороженое, – не нашего круга, но тоже хлебнула будь здоров! Вот она утверждает, что с «голубыми» даже лучше поддерживать…
– О чем это вы?! – поинтересовался Андрей, отпуская официанта.
– Так, – сказала Лара. – Ни о чем. О тебе. Андрюша – мое «альтер эго».
Она погладила Журенко по руке.
– Латынь! – пояснил счастливый Андрей. – Как «второе я» переводится!
«Убью скотину! – с тоской подумал я про Серика. – И ведь старался, наверное! Из кожи вон лез!»
– Приятного аппетита! – Официант ловко расставил перед нами чашечки с кофе и розетки с мороженым.
Мы его вежливо поблагодарили.
– А пидор у нас – Флажков, – сказал он вдруг.
И гордо удалился, покачивая на ходу своей «кругосветной» серьгой.
– Представляете?! Мы всю ночь напролет читали стихи! – Закатив глаза, Лара начала декламировать: – «И каждый вечер, в час назначенный…»
– Девичий стан, местами схваченный! – подхватил Журенко.
– Ментами, быть может?! – Я выразительно глянул на его подругу.
– Зря смеетесь. – Она невозмутимо зачерпнула из розетки подтаявшее мороженое. – Александр Блок, между прочим, был женат на дочери Менделеева.
Ее сравнение показалось мне более чем сомнительным.
