Втащив обмякшее тело на платформу, я перевернул его на живот и связал руки за спиной тонким проводом. И ноги тоже связал у щиколоток. А то некоторые горазды в самый неподходящий момент выкинуть что-нибудь эдакое на японский манер с воплем: «Кья!»
В брезентовой сумке моего конкурента была упакована самозарядная винтовка «Вальтер-2000». Оптика прилагалась к ней также первостатейная. Ввиду более эффективного оружия, «Тигр» я решил не собирать. Подогнав прицел, я проверил обоймы и убедился, что боекомплект у меня полный. А тут и снайпер очухался. Я прислонил его спиной к парапету: волосы – оттенка соломы, нос – прямой и красный от холода, подбородок – вытянутый. Чистый ариец, коли не латыш.
-Контрактник? – спросил я, обыскивая мужчину.
Вместо ответа он чихнул.
– Как зовут?
– Юозас, – не стал он ломаться.
Вышло, что литовец. В бумажнике у него помимо валюты и умеренной пачки стольников с квадригой Аполлона хранился мой фотоснимок. Сделан он был, судя по одеянию, где-то прошлой осенью. Точнее, не где-то, а у портала родного финансового учреждения. «С важностью глупой, насупившись, в митре бобровой, я не стоял под египетским портиком банка…» Да-с. Но в костюме-тройке – и кто только его выдумал! – я красовался недели две. Костюм принадлежал Андрею Журенко. Мой собственный был тогда в химчистке.
– Не возражаешь? – Я убрал снимок в карман.
Мой литовский пленник не возражал.
– Позывные? – продолжил я допрос, извлекая из его баула передатчик с наушниками и микрофоном на изогнутой дужке.
– Эхо-Браво, – с легким акцентом выдавил из себя простуженный снайпер.
«Обожаю этих прибалтов! – усмехнулся я. – Эхо-Браво, твою мазе! Европа класс «А»! Одни кинофильмы смотрим!»
– Ну так, Юозас, – предупредил я литовца. – Ты сиди, не волнуйся. От насморка редко умирают. Когда мы с тобой закончим – уйдешь. И сразу же чеши в… Откуда ты?
– Из Плунге, – поморщился он.
– Вот туда и чеши. И ни с кем после меня не болтай, а то тебе кишки на ствол намотают, смекнул?
Он дал мне понять, что смекнул.
Без пяти девять со стороны Ленинградского проспекта появилась колонна из трех машин: сверху было непонятно, какой марки первые две, замыкающая – «Мерседес», предположительно – бронированный. Машин к торговому комплексу по тесному проезду двигалось много, но эту кавалькаду я вычислил сразу. Минуя поворот, кортеж подкатил к въезду на Ходынское поле. Из передней легковушки вылез лоб в макинтоше с поднятым воротником, а из последней – о да! не изменяло мне зрение! – выглянул сам Игорь Владиленович. «Макинтошник» подошел к будке и, перекинувшись парой фраз со сторожем, потрусил уже с моей портативной рацией к шефу.
Теперь мне было важно не запутаться в переговорных устройствах, коих набралось у меня целых три: пресловутый «уоки-токи», «эхо-браво» и запасная руслановская «моторола».
– На связи! – голосом Караваева затрещала коробка с антенной.
Я поднес палец к губам, призывая Юзаса к благоразумию, и вышел в эфир:
– Угаров говорит. Поезжайте прямо по бетонке. Остановитесь у входа на авиавыставку. У меня пока все.
Караваев задрал голову и посмотрел на флигель. Я было отшатнулся, но быстро сообразил, что он своего снайпера высматривает. Отдав какие-то распоряжения «макинтошнику», Игорь Владиленович вернулся в машину.
В наушниках литовца, предусмотрительно надетых мной поверх шапочки, раздалось шипение.
– Как слышите?! – спросили они.
– Слышу вас, – доложил я с акцентом.
Своего контрактника Игорь Владиленович, разумеется, не узнал бы ни по говору, ни даже в лицо. Где контрактник, там и посредник. Но вот по поводу того, что он – прибалт, кадровик вполне мог быть в курсе.
– Назовитесь! – потребовал он.
– Эхо-Браво, слышу вас!
– Цель?!
– Вне зоны видимости! – отозвался я с толикой беспокойства.
Руслан действительно куда-то испарился. Хотя Журавлев, как ему и полагалось по плану, заседал в кабине вертолета, согреваясь очередной порцией из заветного нашего черпачка, – это я заметил сквозь оптику. Его пьянство, конечно, в наш план не входило, но мало ли что мы упустили по халатности.
– Ждите! – велел Караваев, отключаясь.
Ждать я не стал, а сразу схватился за «моторолу»:
– Руслан! Тебя где черти носят?!
– Иду, иду! – проворчал он в трубку. – Отлить нельзя!
Застегивая на ходу пальто, мой двойник показался из-за фюзеляжа «Су-25», приземистого штурмовика, частично закрывавшего мне обзор посадочной площадки.
– Встань так, чтоб мне тебя видно было! – потребовал я. – И автомат не обязательно прятать! Покажи его! А то они, паскуды, чего доброго, на рожон полезут!
– Да ясно, ясно! – Придерживая сотовый подбородком, Руслан вытянул из-под полы короткоствольный «Вихрь». – Ты не суетись там! Работай!
Вражеская колонна медленно проехала по взлетной полосе и притормозила у входа на территорию авиавыставки.
– Что дальше?! – проскрипел Караваев из пенала рации.
– Марину покажи!
– Где ты?! – Он осторожно выглянул из «Мерседеса» и стал вертеть башкой.
Палец мой невольно лег на спусковой крючок «Вальтера».
– Где ты?! – заволновался кадровик.
– Сначала – Марину! – рявкнул я.
Озираясь, Караваев открыл заднюю дверцу и выпустил Марину. Рассмотрев сквозь прицел винтовки ее осунувшееся худое лицо, я скрипнул зубами. Из машин посыпались бойцы «полярного» отряда. «Девять, – насчитал я. – Девять и еще двое в последней тачке».
Тем временем Караваев нырнул в кабину:
– Эхо-Браво! Цель?!
– Вне зоны видимости! – заученно откликнулся прибалт в моем лице.
– Глаза протри, гад! – сорвался Караваев и продолжил уже по рации, сбавляя на полтона: – Дальше что?!
– Вы у меня на мушке, – предупредил я его своим голосом.
Руслан, слушавший по сотовому все наши переговоры, синхронно выглянул с автоматом из-за хвостового оперения истребителя. Теперь и Караваев его заметил. А заметив, узнал.
– Цель! – взвизгнули мои наушники.
– Вне зоны поражения, – пояснил я хладнокровно. – Цель – за самолетом.
В рядах противника наблюдалось некоторое замешательство. Боевики, усмотрев в руках Руслана «Вихрь», попрятались за машины. Я же, от имени и по поручению Угарова, снова вышел на связь с кадровиком:
– Мне терять, Караваев, нечего. Но и бежать некуда. Так что делай, как я скажу. Вертолет слева видишь?
– Давай, давай! – Кадровик с рацией топтался у «Мерседеса». – Дальше!
– Марину вывести на площадку к вертолету. В сопровождении – двое, не больше. Там они ее отпустят. Сделаешь так – я сдамся.
