преступлениях нас и интересуют в первую очередь. К моему глубокому сожалению, вы ещё не прошли полной проверки нашими сотрудниками, поэтому обращаться к нам вы должны не товарищ, а гражданин следователь. Вам всё понятно? Очень хорошо. Вижу, что вы успокоились и можете отвечать на вопросы, — Сергей повернулся ко мне, — товарищ Стасов. Если у вас, в процессе беседы возникнут вопросы – дайте знать. Хорошо?
Я утвердительно кивнул и, с всё возрастающим удивлением, продолжал наблюдать за Туртугешевым. За пару минут успокоил человека. Разговаривает мягко, уважительно, без малейшего унижения допрашиваемого. Скорее, всей манерой разговора он возвращает Солоухина в нормальную жизнь, вытаскивает его из ямы отчаянья и страха. А Сергей продолжал.
— Итак. Назовите свои имя, фамилию и отчество.
— Солоухин Аркадий Митрофанович.
— Год, дата и место рождения?
— 1918, 13 сентября, Смоленск.
— Звание, должность, номер части в которой проходили службу до попадания в плен.
— Младший лейтенант, штурман, 459-й ночной скоростной бомбардировочный авиационный полк, в составе 218-й ночной бомбардировочной дивизии.
— Расскажите обстоятельства вашего попадания в плен. Прошу вас не нервничать. Закуривайте и рассказывайте.
Солоухин дрожащими руками взял папиросу, прикурил и, сделав пару глубоких затяжек, начал рассказывать.
— В соответствии с полученным приказом, мы производили ночную бомбардировку немецких войск на левом берегу Днепра в районе Днепропетровска. Основной целью был склад топлива. При постановке на боевой курс, были обнаружены и подверглись сильному зенитному противодействию. Бомбы мы сбросили, но наш самолёт был подбит. Я видел, что горел ещё кто-то, но кто именно не знаю. Уходя от зенитного огня, мы были вынуждены углубиться на территорию занятую немцами. В результате полученных повреждений самолёт загорелся и нам пришлось прыгать. На земле я смог найти только своего командира, лейтенанта Часовских, хотя парашютов видел три. Мы пытались найти нашего стрелка Амбросимова, но не смогли. А на следующий день, нас захватили полицаи, — лицо Солоухина перекосилось, а голос задрожал от ненависти. — Вы бы видели, гражданин следователь, что они творили! Что делали эти гады!!!
— Попейте воды, успокойтесь, — Туртугещев подал Солоухину кружку. — С момента встречи с полицаями поподробнее.
— Хорошо, гражданин следователь, — Солоухин поставил опустевшую кружку на стол и начал медленно, с тоской рассказывать дальше.
— Не найдя Амбросимова, мы решили идти к фронту. На лесной дороге увидели телегу, с двумя мужиками. Решили у них уточнить, где именно мы находимся. А мужики оказались, — он скрипнул зубами, — шавками немецкими. Не успели мы начать с ними разговор, как увидели стволы автоматов, направленные на нас, даже дёрнутся не успели. А потом… После того, как нас разоружили и связали, стали бить. Привезли на какой-то хутор. Там было ещё три полицая. Все по именам друг друга называли, только одного то ли по кличке, то ли по фамилии – Болта. Болта Виктор. Такой рыхловатого телосложения, высокий мужик лет сорока. Голос у него такой… женственный. Мягкость какая-то не мужская и улыбочка поганая на лице постоянно. Реденькие усики аж топорщатся, когда лыбиться начинал. А как он стелился перед немцами! Это видеть нужно было! Просто так не опишешь. На следующий день они приехали, трое. Двое солдат, а один эсэсовец, шарфюрер Клозе. Форма чёрная, сам лощёный такой, на окружающих как на больных смотрит. С этаким брезгливым любопытством. Этот Клозе, узнав, что командир еврей, приказал его расстрелять, а Болт… Тот развлечься захотел… Сожгли они его… Только не в костре, а на вертеле здоровом, из трубы сделанном… привязали и крутили над костром, пока не зажарили… Я толком не помню, что происходило… В себя пришёл, когда мы уже сюда подъезжали в машине с ещё несколькими нашими… А полицаи эти в лагерь частенько приезжали. Уже в форме немецкой, причём петлицы эсэсовские были. Они раз в неделю несколько человек куда-то забирали, но что с ними я не знаю. Назад не возвращали никого. А в лагере…
Часа через два, Туртугешев решил, что достаточно вытянул из Солоухина и закруглил допрос.
— Ну, гражданин Солоухин, на сегодня всё. Вот, распишитесь здесь, здесь и здесь… Да, именно здесь.
После того, как того увели, Сергей закурил и повернулся ко мне.
— Вот такие пироги у нас, Андрей. Уже от двенадцати освобождённых слышим об этом Клозе и то ли полицаях, то ли эсэсовцев Болта. Не меньше четырёх случаев сжигания людей заживо. Про расстрелы, забивания до смерти и другое я вообще молчу, — делая глубокие, нечастые затяжки он задумчиво смотрел на меня.
— Смотри, Андрей, какая интересная ситуация складывается вокруг полицаев-эсэсовцев, — он постучал карандашом по карте, на которой Солоухин показывал свои злоключения. — До сегодняшнего дня, действия Клозе и его садистов отмечены были только вот в этих районах. А в районе Новопокровки, где взяли лётчиков, про них ничего не было слышно. Кроме того, есть ещё один момент – до показаний Солоухина, все говорили именно об эсэсовцах, а не о полицаях. Всё время, они были в форме, а не в полугражданской одежде. Ну с этим пусть наши коллеги разбираются.
Свернув карту, он убрал её в стол и подытожил.
— СМЕРШевцам работы море. Именно они реально проверяют всех этих людей, мы так – первичный осмотр и фиксация. Ладно. Со следующим – сам. Я понаблюдаю, если что – подскажу. Давай, работай Андрей.
'…таким образом подтвердилась неспособность использования объекта 'Гуляка' осуществлять обязанности следователя. Помимо отсутствия специальных навыков и знаний, объекту мешает излишняя эмоциональность…
…Предлагается включить объект в группу, занимающуюся непосредственным поиском лиц, сотрудничавших с оккупационными властями в качестве заместителя командира одной из групп…
— Коба, но это же ерунда какая-то, — Молотов оторвался от бумаг и с удивлением посмотрел сначала на Берию, а затем на Сталина. — Не могут они быть ТАКИМИ идиотами! Они что, реально не понимают всей бедовости своей затеи?!
— Всё они понимают, Вячеслав Михайлович, — Берия снял пенсне и потёр переносицу. — Просто сильно власти хотят. Полной власти. Сначала я тоже не поверил в полученную информацию, а потом, потом было время убедится в её подлинности.
— Вот ти говориш, что они не могут быть ТАКИМИ идиотами, — вмешался Сталин, взмахнув рукой с дымящейся трубкой. — А посмотри с другой стороны. Какие же они идиоты? Постепенно, потихоньку их люди становятся вторыми лицами районов, краёв, областей и республик. У сэбя Лаврэнтий тоже их людей нашёл. Ещё пара-тройка лет, и было бы поздно! А ти говориш – идиоты!
Сталин, остановился у окна, что-то рассержено буркнул себе под нос и продолжил.
— Пока ми их трогать нэ будем, — заметив, что и Берия, и Молотов вскинулись, он жёстко повторил. — Нэ будем! Сэчас есть другой вопрос. Лаврэнтий. Что у нас по второй папке?
Лаврентий Павлович вздохнул, потёр переносицу и начал доклад.
— Основная аналитическая группа полностью обработала данные, полученные нами от объектов 'Гуляка' и 'Певец'. Выводы, полученные на основании имеющихся данных, следующие, он замолчал, не решаясь продолжить, но, уловив недовольный взгляд вождя, продолжил. — Если мы не изменим политику партии и правительства в ближайший год-два, развал Советского государства в течении 30-40 лет неизбежен…
