— А как ты думаешь насчет своей матери? — нанесла она ответный удар. — Не хотелось бы мне начать свой брак с совместного проживания с другой женщиной.
— Жить мы стали бы вместе. Я не могу бросить ее на произвол судьбы.
— Сможешь, если она станет менее требовательной. Разве она обязана жить в Мейфэре?
— Она отказывается уехать. Я пытался ее урезонить, но бесполезно. А может быть, я был недостаточно настойчив.
Стелла ничего не возразила на последнее замечание.
— Может, мне стоит пойти в бизнес? — продолжал он. — Как твой йоркширский приятель?
— Ты же это ненавидишь. Да и недостаточно в этом сведущ. Оставайся уж со своими старыми, пыльными документами.
Они молча допили кофе и сразу направились домой. Против обычая Чарльз отказался зайти выпить на ночь и таким тоном пожелал ей спокойной ночи, что Стелла поняла — он все еще дуется.
«Проклятый Мэтью, — раздраженно подумала она, — делать ему нечего, как являться без предупреждения!» Эта мысль вернула ее к воспоминаниям о собственной грубости по отношению к Мэтью и ссоре с Чарльзом. Стелла вошла в гостиную и возмущенно уставилась на букет, так и лежавший на пианино. Человек, должно быть, скупил весь цветочный магазин! Она с досадой схватила букет, отнесла его в кухню и бесцеремонно бросила в наполненную водой раковину. Зачем швырять на ветер такие деньги!
И, сама того не желая, улыбнулась. Как смешно он выглядел с этой охапкой — как старомодный поклонник, явившийся к своей даме сердца!
Но на следующее утро инцидент уже не казался таким забавным. У бедняги были добрые намерения: если она держалась так высокомерно с ним из-за того, что он слишком неотесан и сделал себя сам, то ведь и он с полным правом мог презирать ее за бесполезное существование. Его дурным манерам можно найти извинение, а ее поведению? И она механически набрала номер «Савоя».
В трубке раздался его резкий голос:
— Армстронг слушает.
— Это Стелла Перси, — заторопилась она. — Я звоню, чтобы извиниться за вчерашний вечер. Боюсь, я была слишком невежлива.
— Невежлива?
— Да. — Трудный человек, неужели он не может помочь ей? — Мне очень жаль, что я умчалась, едва вы пришли.
— Ничего страшного, это мой собственный промах, я должен был предупредить вас хотя бы короткой запиской, чтобы вы были свободны. В следующий раз я напишу.
Стелла не нашлась что сказать, и возникла неловкая пауза.
— Вы еще здесь? — спросил он.
— Да, но вы заняты, а я буду…
— Нет, не вешайте трубку. Я хочу поговорить с вами. Я подумал, что вы рассердились на меня за мое неожиданное вторжение. Может быть, вы свободны сегодня вечером? Я не собираюсь возвращаться в Лидс до конца недели, и мне хотелось бы опять вас увидеть.
Она опять не нашлась что ответить, но об отговорках не думала:
— Ну, я… в самом деле, действительно, я свободна.
— Великолепно. Мы можем сходить на какое-нибудь шоу. Что вам хотелось бы увидеть?
— Я оставляю это на ваше усмотрение.
— Правильно. Я буду у вас в половине седьмого.
Стелла замерла с трубкой в руке. Ну что это такое! Он принял ее извинения с такой легкостью, которая, кажется, сделала их совершенно ненужными. И это странным образом задело ее.
Миссис Перси никак не отозвалась на сообщение Стеллы о том, что та собирается куда-то пойти с мужчиной, которого встретила на вечеринке у Тонтонов, но ее удивление, когда вечером она открыла дверь Мэтью Армстронгу, описанию не поддается.
— Хэлло, миссис Перси. Насколько я понимаю, вы — мама Стеллы. Вы — старшая копия вашей дочери!
— О! Боюсь, я не знаю вашего имени.
— Мэтью Армстронг. — Он прошел за ней в гостиную.
— Присядьте, мистер Армстронг. Стелла немного задерживается.
— Надеюсь, ненадолго. Занавес поднимается в семь тридцать, а я не хочу пропустить начало. В некоторых из нынешних пьес с середины трудно разобраться. Непонятно, почему хлопают.
— Полагаю, так и есть. Но молодые женщины редко бывают пунктуальны.
— Как и большинство девушек, которых я знаю. Они могут не успеть отметить время прихода на работу, но обязательно отметят время ухода.
— Едва ли вы можете твердо рассчитывать, что успеете в театр.
— К сожалению. — Армстронг встал, потому что в комнату вошла Стелла. Он оглядел ее, и глаза его потеплели. — Вы прекрасно выглядите, девочка. Всегда надевайте красное, оно еще больше вас красит. — Он подхватил Стеллу под руку. — Я только что говорил вашей маме, как уважаю пунктуальность.
— Похвальная черта характера, — согласилась Стелла, избегая взгляда матери, и поспешно вывела спутника вон.
Спектакль, выбранный Мэтью, оказался драмой, и Стеллу удивили его остроумные замечания по поводу представления. В вечернем костюме Армстронг выглядел почти представительно, его загорелое лицо и мощные плечи, казалось, излучали мужественную силу, до которой Чарльзу было куда как далеко. Хотя Мэтью и не хватало лоска Чарльза, но при всей его вежливости, хотите вы того или нет, а в том, как он держался, не было ничего от подчеркнутой почтительности, к которой привыкла Стелла.
Позже, танцуя в ресторане, она в такой же степени была удивлена его ловкостью. Высокие каблуки делали ее чуть выше его, но Мэтью был настолько широк в плечах, что Стелла не замечала своего роста. И очень развеселилась, когда, вернувшись за столик, он заказал вторую порцию салата, но получила в ответ то же самое, когда он, в свою очередь, отметил ее невеликий аппетит:
— В прошлый раз в «Савое» вы ели лучше. Вы не больны?
— Я не голодна.
— Чем вы занимаетесь весь день?
— Делаю кое-какие покупки, потом пью чай с приятельницами. — Она пожала плечами. — Уверена, что мой день не так увлекателен, как ваш.
— Можете сказать это еще раз! Неудивительно, что вы закормлены, при таком-то образе жизни. Вам следует выйти замуж и обзавестись детьми. Тогда у вас не будет времени на скуку!
— Меня не особенно привлекает материнство.
— Та не женщина, у которой их нет!
Она улыбнулась:
— Кажется, нет мужчины, который не знал бы, что для нас лучше.
— Я не претендую на знание того, что лучше для других женщин, но, кажется, знаю, что лучше всего именно для вас.
Под его внимательным взглядом Стелла отвела глаза:
— Пожалуй, здесь прекрасный джаз, не находите? Есть в Лидсе места, похожие на это?
— Нет. Вернее, есть, конечно, отели и гольф-клуб, но надоедает видеть одни и те же лица.
— Тогда почему вы там остаетесь?
— Я родился и вырос в Йоркшире, там и помру.
— Если так будут говорить все, как же быть с пионерским духом?
— Не требуется особой силы духа, чтобы приехать в Лондон, но я с вами не спорю.
— Я думаю, вы любите поспорить, — улыбнулась она. — Вы… вы произвели на меня впечатление…
Она не могла подыскать слов, и Мэтью закончил за нее:
— …очень упрямого. Наверное. Но с тех пор, как упрямство сделало меня миллионером, я на него не жалуюсь. Чтобы добраться до вершины, нужно побороться.
