Порывы ветра остудили мой энтузиазм, а капли дождя намочили лицо. Я споткнулась о ветку, лежавшую на дороге. Кролик дернулся в моих руках, отреагировав на резкое движение.
— Осторожнее, Виола!
— Я ничего не вижу! Если бы ты держал фонарь ближе, то я бы лучше видела, куда идти.
— Извини. Смотри внимательно! Видишь большое дерево, лежащее посреди дороги? Господи, оно, очевидно, полностью изуродовало сцепление. Ветки на деревьях обледенели и очень тяжелые. Их не мешало бы обрезать.
— Ты держишь фонарь слишком высоко. Опусти его немного, чтобы я смогла рассмотреть! О!.. Нет!.. Я снова зацепила чулок.
Джайлс взял меня за руку, и мы пошли быстрее. Под нашими ногами хрустел гравий. Ветер шумел в ветвях деревьев. Рассеянный лунный свет падал на дорогу. Мои ноги в узких тетиных туфлях неимоверно устали — тетя намного ниже меня ростом и размер ноги у нее меньше. Я вспомнила детскую сказку о маленькой русалочке. Несчастная была наказана за свою любовь к смертному тем, что каждый ее шаг сопровождался адской болью, словно она ходила по лезвию ножа. Когда я рассказала об этом Джайлсу, он ответил, что бедняжку наказали еще и немотой. Меня расстроила насмешка в его голосе.
Когда мы добрались до дома, от моего первоначального энтузиазма не осталось и следа. Луна на минуту показалась из-за облаков, осветив фасад, пышности которого мог бы позавидовать даже Палладио.
— Посмотри! Выглядит словно Брайтонский павильон. Тебе нравится подобная архитектура?
Джайлс покачал головой справа налево. Он пытался рассмотреть все очень быстро, прежде чем луна вновь спрячется за тучами, оставив нас в полной темноте.
— Я называю подобный стиль «абсолютным уродством». О Господи! Что это?
Он направил фонарь правее. Над нами светилась пара кроваво-красных глаз. Я закричала от испуга. Кролик попытался вырваться из моих рук.
— Я чуть не оглох от твоего крика. Ради Бога, в следующий раз, когда ты захочешь закричать, предупреди меня заранее! Это всего лишь скульптура. Держи себя в руках, Виола!
Волосы лезли мне в глаза и заставляли их слезиться. Я больно ударилась лодыжкой о сломанную ветку. Ноги болели. Дождь лил не переставая.
— Давай зайдем в дом, — сказала я, с трудом сдерживая слезы.
— Вот звонок.
— Так позвони же скорее! — Я услышала отдаленный звук, но никто не торопился отвечать. — Звони еще, звони сильнее!
Наконец мы услышали, как кто-то отодвигает засовы. Двери распахнулись. Перед нами стоял очень старый человек с совершенно седыми волосами, зачесанными назад.
— Простите, что я так долго не открывал, — сказал он с придыханием. — Я был на кухне, когда вы позвонили, а с моими больными ногами добраться до входных дверей довольно тяжело.
Мы посмотрели на его ноги. Он был одет в традиционный для слуги черный сюртук и брюки в полоску, но на ногах были массивные ботинки, покрытые толстым слоем грязи и клочками соломы. От них исходил ни на что больше не похожий запах скотного двора. Я почувствовала себя виноватой за то, что заставила старого человека бежать. Похоже, те же чувства испытывал и Джайлс. Он улыбнулся и произнес примирительно:
— Извините. Я не должен был звонить так сильно.
В руках Джайлс держал оторванный от звонка шнурок.
Старик внимательно осмотрел шнурок, переворачивая несколько раз, словно это был диковинный музейный экспонат.
— Очень хорошо. Заходите в дом и давайте мне ваши пальто. Я доложу сэру Джеймсу, что вы уже прибыли, — сказал он мрачно.
Мы последовали в прихожую. Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного. Слева от нас лестница уходила ввысь и терялась в тени. Справа в нише была огромная, в три человеческих роста, статуя женщины. Женщина сидела, скрестив ноги. Статуя была зеленого цвета, на восточном лице застыло заносчивое выражение. Перед нами стоял длинный стол. Тетя называла подобную мебель «колониальной», в ее устах это звучало как крайняя степень неодобрения. На стенах висели африканские маски, щиты, отороченные мехом, перекрещенные копья — все то, что люди привозят из дальних странствий. Стол был инкрустирован бронзой и слоновой костью. В центре стола стояло чучело павлина с двумя перьями вместо хвоста и гребешком, который свисал над глазом. Я замерла, раскрыв рот и рассматривая комнату. Старый слуга подошел и попросил отдать ему манто.
— К сожалению, я не могу ничего с себя снять. Я боюсь потревожить кролика.
— Мадам! Я не очень хорошо слышу. Не могли бы вы говорить чуть громче?!
— У меня в руках кролик! — громко сказала я.
— В это время года еще очень холодно. Мой ревматизм дает себя знать. Но в комнате горит камин. — Слуга схватил полы моего манто с неожиданной силой и резко потянул. Некоторое время мы боролись. Наконец старик уступил. — Сэр, мадам! Пожалуйста, назовите ваши имена!
— Мисс Виола Отуэй и мистер Джайлс Фордайс! — сказала я настолько громко, насколько могла.
Старик наклонил голову и приставил ладонь к уху. Джайлс повторил наши имена еще раз, медленно, тщательно выговаривая каждую букву. Очевидно, он имел больший успех, чем я. Старик повернулся и затрусил через холл. В руках он держал плащ Джайлса и оторванный шнурок от звонка. Мы последовали за слугой. На малиновых обоях были нарисованы золотом старинные храмы, мосты и реки. Пятна сырости скрывали большую часть рисунков. Посреди холла стояли ведра.
— Будьте внимательны, мадам! Потолок протекает. Сырость вредна для меня. Сколько раз я ходил с простуженной шеей, не в силах повернуть голову. — Заметив, что Джайлс остановился рассмотреть две гипсовые фигурки с золотыми веерами в руках, старик добавил: — Осторожнее. Веер может упасть на пол.
Мы остановились перед позолоченной дверью. Вместо стекол в дверь было вставлено треснувшее в нескольких местах зеркало. Я посмотрела на себя. Мои волосы выглядели как растрепанные ветром кусты перекати-поля. По платью стекала струйка крови. Тушь на ресницах потекла. Лиловый синяк над верхней губой придавал моему лицу пугающий вид.
Старый слуга распахнул широко двери и прокричал торжественно:
— Мистер Чарлз Фортресс и мисс Валерия Хотуи!
Перед нами открылась комната размером с футбольное поле. Высокая, очень красивая девушка встала и направилась к нам. Серый датский дог и две черно-белые шотландские овчарки с громким лаем следовали за хозяйкой. Я крепко сжала кролика и попятилась назад.
— Лежать! Лежать! Папа, подержи собак!.. Виола, это ты? Какой приятный сюрприз!
Глава 7
— Здравствуй, Лалла! Как здорово! Я не ожидала, что увижу тебя здесь. Осторожнее, у меня кролик.
Лалла поцеловала меня. Кролик бешено забился в моих руках. Собаки, получив команду, нехотя вернулись на место возле камина.
— Знакомьтесь: Джайлс Фордайс, Арабелла Инскип. Я боюсь… — Я указала глазами на дворецкого и прошептала: — Он не расслышал наших имен.
— Чепуха! — В чудесном голосе Лаллы, глубоком и немного хриплом, звучала ирония. — Хаддл прекрасно слышит. Он насмотрелся фильмов о приходящих в упадок деревенских домах и о глухих дворецких и пытается вести себя соответственно. Очень приятно познакомиться. — Лалла повернулась к Джайлсу. Затем снова ко мне. — Я так рада, что ты здесь! Ой, что это ты держишь?
— Мы приехали осмотреть ваше поместье. Ты же знаешь — ОЗПА. Мы должны были приехать к ленчу, но наша машина сломалась. Этого несчастного кролика мы нашли в капкане, когда остановились на минуту
