Тем временем: Телевизор с человеческими лицами

После него в моду вошел анекдот: «Поймал старик золотую рыбку; спрашивает она его: чего хочешь? Он отвечает: чтоб у меня все было. Рыбка ласково ему возражает: а у тебя и так уже все было». Наверное, поэтому на картинках Долецкой 1998 год не был отражен. Зрителям предложили сразу перескочить в начало 2000-х. Загорелые россияне — в экзотической стране. Они совершили перелет через половину земного шара, чтобы оказаться там, где отдыхают только по-настоящему богатые (уже не в первом поколении) люди. Неброские, но совершенные формы особняков на Лазурном берегу. Яхта с капитаном в бело-черно- золотой форме. Дорогие породы дерева, использованные в отделке. Вышколенная команда…

И вот, наконец, середина двухтысячных. Что же мы видим? Нет больше слишком толстых золотых цепей, чересчур доступных девушек, эксклюзивных автомобилей, яхт и закрытых клубов. То есть все это есть, даже малиновые пиджаки, пересыпанные нафталином. Но все это — не роскошь. А роскошь — это отличный спектакль, на премьеру которого можно специально слетать в Вену, или, напротив того, из Лондона в Москву. Хорошая книга. А еще тайга. Долина гейзеров. Тихий финский пейзаж, с которым ты один на один. Безо всяких индустриальных удобств. Но зато с настоящей тишиной. Спокойствием. Бескорыстной дружбой. Искренней любовью. И — уважительно-равнодушным отношением ко всему, что не есть человек, не есть простые человеческие отношение, не есть покой.

Но если это роскошь и высшая точка развития русского (он же мировой) капитализма, то что же тогда такое норма? Если это результат тяжелейшего экономического пути, цель и смысл истинного богатства, то о чем же тогда писали Пушкин в «Пиковой Даме», Толстой в «Анне Карениной», Чехов в «Степи», Пастернак в зимних главах «Доктора Живаго», Солженицын в сельских главах «Круга первого», Астафьев в «Царь-рыбе»? Зачем, спрашивается, огород городить, втягиваться в приватизацию и переприватизацию, зарабатывать кучу денег, спасать их от кризиса и отъема, конфликтовать с конкурентами, выходить на первичное размещение, сливаться и поглощать? Ведь простые чувства, простые наслаждения, простая природа нам даны и так, от рождения — в отличие от золотой цепи, «Бентли» и «Тиффани»?

Ну, во-первых, в нашем странном мире заказать вертолет для заброски в тайгу законным образом может лишь самый верхний слой экономически состоятельного общества. А во-вторых, ощутить роскошное величие простого идеала можно лишь на фоне напряженного нервного труда, на фоне преходящих ценностей (на которые тоже нужно для начала заработать), на фоне второстепенных вещей, без которых не откроется смысл первостепенного. Так что имеет смысл работать. Наращивать капитал. Ради того, чтобы однажды почувствовать свободу от него и всего, что с ним связано. Свободу, которая без него подчас недоступна.

Что есть гламур Ученый разговор на модную тему Алена Долецкая, Артемий Троицкий, Ирина Левонтина

Участвуют: Алена Долецкая, главный редактор русской версии журнала «Vogue»; Артемий Троицкий, музыкальный критик, бонвиван и в прошлом издатель русской версии «Playboy»; Ирина Левонтина, лингвист.

Ведущий (обращаясь к Алене Долецкой и с некоторым недоумением поглядывая, как Артемий Троицкий тщательно протирает поверхность круглого стола носовым платком). Правда ли, что мы живем в эпоху глянцевой культуры, что гламурные издания перевернули представление россиян о том, что такое красиво, что такое некрасиво, что такое возвышенно, что такое культура, как строится кадр, как подается образ; стали ли мы частью того самого мира, откуда глянец к нам в пришел; хорошо это или плохо, Алена?

Долецкая. Очень много вопросов сразу, на все отвечать нам не хватит, боюсь трех суток. Начну с конца. Влияет — не влияет, хорошо — плохо. Конечно, влияет. Потому что не может не влиять. Появление глянца было ответом на запрос публики, как это происходит абсолютно со всеми произведениями и публицистики, и журналистики. Если народ требует или запрашивает… (Ведущий, пытаясь подначить, но тщетно: То он получает.) …он получает, да. Другой вопрос — о влиянии. Сказать, что мы живем в эпоху глянца сейчас в России — приятное, но преувеличение.

Ведущий (обращаясь к Троицкому). Артемий, мы с вами пытались как-то определить, кто же Вы по отношению к глянцу и гламуру. И Вы сказали, что Вы поп- расстрига, то есть человек, который из этого мира вышел и… (Троицкий. Андрий Бульба.) Андрий Бульба. Те же вопросы, которые я адресовал Алене, переадресую Вам.

Троицкий. Нет. Я не считаю, что мы живем в эпоху глянца. Я не люблю всякие игры со словами, но глянец — это блестящая поверхность, да? Я думаю, что…

Ведущий (со вздохом облегчения). То-то Вы так протирали стол перед началом передачи.

Троицкий. Да-да-да. Тут у вас была менее блестящая поверхность от предыдущих ораторов. Собственно говоря, глянец-то и есть поверхностное явление, и говорить о нашей эпохе как об эпохе глянца, надеюсь, не приходится. Хорошо это или плохо, я не знаю. Но я считаю, что вообще вся эта глянцевая гламурная штука — большая, абсолютно скучная, очень банальная история, в которой ничтожное меньшинство довольно умных и достаточно циничных людей, двое из которых за этим столом точно сидят… (Ведущий. Вы про умных или про циничных?) И то и другое. Мы на этом глянце зарабатываем большие деньги. Еще одно меньшинство (к сожалению, но и к счастью для создателей глянца, гораздо более многочисленное), этот глянец исповедует как стиль жизни. Это жертвы глянца. Но их тоже довольно мало. Огромное большинство народу, на самом деле, смотрит на весь этот гламурный мир, как на цирк. И если взять всех этих наших гламурных персонажей, включая политиков, бизнесменов…

Ведущий. В каждом сословии есть гламурные персонажи.

Троицкий …всех вот этих девушек, без определенного рода занятий, и так далее, то они вписываются в известное международное понятие фрик. А «фрик» — это что-то среднее между опереточным героем и городским сумасшедшим. Если мы возьмем, скажем, нашего самого гламурного политика Ж., то перед нами просто клинический случай ненормального человека, который отлично научился свою маниакальность использовать в личных партийных целях. У него имеется пародийный клон, Леша М., такой пухлый, абсолютно нормальный, но он очень точно, адекватно своего учителя копирует. Самый гламурный наш бизнесмен — Роман А.; у меня абсолютно четко возникает ощущение, что это образ такого деревенского придурка, вечно полуоткрытый рот, блуждающая улыбочка, взгляд, устремленный, опять же, непонятно куда, постоянно расфокусированный, в сочетании, соответственно, с отсутствием галстучка и щетинкой. Ну, насчет щетинки я погорячился; она мне тоже свойственна…

Ведущий (оглаживая и свою щетинку). Не только Вам.

Троицкий. Причем я уже не говорю о ребятах типа Бари Алибасова, Бори Моисеева, Филиппа Киркорова Это уже фрики в чистом виде. На Западе их очень мало. Там один Майкл Джексон такой, ну еще Картни Лав. Но их мало. Так вот гламурная элита — на самом деле, это новые юродивые. А к юродивым у нас всегда относились очень по-доброму и всегда им все прощали, что бы они ни делали.

Разворот камеры; в центре кадра — лингвист Ирина Левонтина

Левонтина. Огромное большинство людей считают, что «гламур» — это французское слово, французское заимствование. Поэтому оно в русский язык вошло с ударением на последнем слоге. Ну, там, бонжур, тужур, абажур. Но это английское слово. И (что мне очень приятно как