общинами Востока и Северной Африки, что совершенно изменило их внутреннюю структуру.
Начиная с 1860 года и далее, неутомимые представители «Альянс Исраэлит Универсаль», а с 1872 года члены «Англо-еврейской ассоциации» сделали своей главной задачей эмансипацию еврейских общин Северной Африки и Леванта. Значительное количество сохранившихся писем и отчетов дают нам свидетельство не только упадка и несчастий, но также и высоты духа этих угнетаемых общин. В последние десятилетия 19-го века европейское еврейство с помощью консулов смогло несколько улучшить баланс сил между евреями-зимми и христианами, относящимися к той же категории. Но различия по-прежнему сохранялись. Зимми-христиане, вступившие на путь эмансипации раньше, пользовались протекцией европейских государств как на национальном уровне (например, создание школ и политических институтов в Ливане), так и па уровне отдельных индивидуумов, благодаря существованию множества миссионерских учреждений. Более многочисленные и экономически более мощные, нежели евреи, они содействовали увеличению традиционной мусульманской юдофобии. Медленная экономическая эмансипация евреев подогревала старую вражду, порождая современную форму восточно-христианского антииудаизма, против которого евреи могли защищаться в пределах своих ограниченных возможностей.
Восточное еврейство пользовалось поддержкой европейского еврейства, которое само лишь относительно недавно вступило на путь эмансипации, после чего стало объектом современных форм политического и экономического антисемитизма. И ниже слабость евреев в сравнении с силой христианских общин была уравновешена постоянным стремлением евреев к защите своего достоинства и получению образования. Сохранились свидетельства путешественников, отмечавших эти характерные черты даже у членов наиболее униженных общин. Начиная с 1840 года, эти стремления стали достижимой целью. Моральное и культурное возрождение превращалось в явь. Если справедливость и не восторжествовала во время Дамасского дела, то несправедливость, как минимум, была ограничена. Народ, насильно принужденный жить в унижении и невежестве, начинал теперь видеть свет в конце тоннеля.
Если внешне борьба за эмансипацию еврейских и христианских общин и кажется сходной, способы борьбы были различны; одинаковой была лишь реакция их общего угнетателя. Формы давления, применявшиеся к той и другой общине, были также различны. Христианские нации могли применять политическое давление, поддерживаемое военной силой, тогда как евреи Европы (а позднее США) могли апеллировать только к этическим принципам, разоблачая действия фанатиков перед общественным мнением западных стран через парламенты и европейскую прессу. Эксцессы фанатизма дискредитировали мусульманские режимы или христианское священство, если оно несло за них ответственность. То ли по необходимости, то ли из чистосердечного убеждения — трудно разделить эти две побудительные причины — власти принимали меры, пресекавшие расистские и религиозные преследования. Церковные лидеры не поддерживали обвинений евреев в ритуальных убийствах, а также другие публичные антисемитские выступления, в особенности распространенные среди греческих православных общин; мусульманские политические вожди издавали эдикты, защищавшие национальные меньшинства. После 1880 года со стороны еврейских организаций Франции и Англии в сотрудничестве с консулами этих стран предпринимались неоднократные попытки гарантировать евреям — ив конце концов всем угнетенным меньшинствам — возможность эмансипации, первоначально предоставлявшуюся только зимми-христианам. Хотя власти Османской империи и опубликовали эдикты Гюльхана (1739) и Хумаюна (1750), провозглашавшие терпимость, они не имели никакой силы, когда дело касалось евреев.
Эти попытки установить религиозное равенство в Османской империи осуществлялись только на самом высоком уровне. Главная же задача — заставить правителей областей действительно уважать предписания султана — не была выполнена. Турецкие власти, сами находившиеся в меньшинстве, зачастую не могли проводить в жизнь реформы по либерализации статуса зимми из боязни оттолкнуть от себя простых людей, убежденных в своей правоте и привыкших к своему, ставшему традиционным, доминирующему положению в обществе. Неспособные контролировать действия враждебных кланов или уменьшить общие размеры коррупции и отсутствие безопасности в провинциях, центральные власти нередко оставляли меньшинства на произвол тирании местных правителей или племенных вождей. Впоследствии установление контактов с Европой породило серьезное напряжение и поставило все общины зимми, хотя и противостоящие друг другу, в оппозицию к традиционным установлениям зимми, освящавшим узурпацию их территорий и их униженное положение. Борьба велась одновременно несколькими общинами зимми — но в обстановке отсутствия единства, ненависти и соперничества, приводившей к предательским союзам с властями, эта ситуация могла быть на руку только их общим угнетателям.
В начале XX столетия конкуренция между движениями за политическую эмансипацию евреев, с одной стороны, и арабоговорящих христиан, с другой, еще больше сказалась на их отношениях, и до того весьма сложных. У этих движений, выражавших себя соответственно в сионизме и в арабизме, был общий враг — панисламизм.
Христианское направление арабского национализма во второй половине XIX столетия возникло в результате влияния арабского империализма и стремления христиан — зимми к эмансипации.
Провозглашая себя проводником арабизма, Франция преследовала цель превратить в свои колонии территории Османской империи. Она стремилась также ослабить экономическое и политическое влияние Великобритании. Идеологическая и стратегическая поддержка Францией автономии арабских провинций, входивших в состав Османской империи, вряд ли отличалась по своей мотивации и методам от действий других современных ей империалистических стран. Стремление арабо-говорящих христиан к эмансипации использовалось, чтобы дискредитировать и ослабить Турцию и привести к успеху французскую колониальную политику. Россия точно гак же оправдывала свой захват турецких и персидских провинций тем, что турки преследуют православных христиан, а Великобританцу скалывала поддержку евреям и позднее сионистскому движению, чтобы осуществлять контроль над Палестиной.
Другое направление христианского национализма было связано с движением за эмансипацию. По сути своей религиозное, оно поощрялось клерикальными кругами и миссионерскими институтами, находившимися под французским влиянием или принадлежавшими Франции. После христианских погромов в Сирии, Ливане и Наблусе (Палестина) это движение поставило своей задачей заменить религиозную концепцию умма концепцией секулярной арабской нации. Конечно, эта идея не отличалась новизной. Это был арабский эквивалент османизма, вдохновлявшегося Великобританией, который в XIX столетии пытался предотвратить упадок Османской империи, интегрируя многочисленных зимми в структуре османского национализма. Другими словами, религиозный империализм пытался восстановить, свое влияние в пределах современной националистической идеологии, трансформируясь в секулярное османское националистическое движение.
Вдохновленные западной либеральной идеологией, турки пропагандировали равенство всех подданных империи. Так они вступили в бескомпромиссный конфликт с теократической политикой умма, оправдывавшей дискриминацию покоренных народов. Но османизм проглядел один из фундаментальных аспектов этнических восстаний народов, их движения за религиозную эмансипацию были по сути дела войнами за национальное освобождение. Борьба сербов, румын, болгар, греков, армян и евреев была скорее борьбой за свою землю, свой язык, свою историю и культуру, а не просто отстаиванием своей религии, к которой власти относились терпимо.
Этот же самый территориальный и культурный османский империализм был в свою очередь воспринят панарабистами и по сходным мотивам арабским империализмом, распространившим с помощью завоеваний свою власть на неарабские территории и подавлявшим другие народы и культуры. Зимми — христиане, пытавшиеся эмансипироваться внутри арабского националистического движения, позднее столкнулись с дилеммой: арабские духовные идеалы, связанные с исламом, оправдывали те дискриминационные законы зимми, от которых они пытались освободиться с помощью арабизма. Это движение арабского ренессанса, в котором христиане принимали активное участие, содержало в себе семена исламского ренессанса, отрицавшего «Запад», его ценности, его секуляризм и прокладывающего дорогу грядущему восстановлению статуса зимми для евреев и христиан.
