много святилищ, они вынуждены вообще ходить босиком. Им нигде не дозволено ездить верхом на лошади. Это животное почитается за слишком благородное для столь недостойного всадника; но они могут ездить на ослах или, в виде особой милости, на мулах, с тем, чтобы спешиваться и принимать почтительную позу при встрече с каждым мусульманином. Придя к колодцу, еврей обязан дождаться, пока все мусульмане, даже и те, что пришли позже его, уйдут, и только тогда может набрать воды. Смертью карается каждый евреи, который взойдет на крышу собственного дома, откуда он может увидать мавританских девиц; и смертью же карается каждый из них, буде он захочет строить козни против властей, либо ударит верного, либо заглянет случайно в мечеть во время молитвы. Все они почитаются за рабов султана, в чьих пределах они обитают, и не могут никуда уехать, не получив его позволения и не оставив значительной суммы в залог своего возвращения. Любой турок может вступить в еврейский город, зайти в дом, есть, пить, оскорблять хозяина и надругаться над женщинами, не встречая сопротивления и жалоб; еврей будет счастлив, если дело обойдется без побоев и ножевых ран. В Марокко нельзя приговорить к смерти мавра за убийство еврея, хотя убийство христианина часто наказывается смертной казнью. Более того, нередко случалось, что еврей, приносивший жалобу на убийство родственника или друга, сам подвергался наказанию, а убийцу отпускали на свободу. Вследствие всего этого евреи редко решается взывать к правосудию или требовать возмездия. Он лишь корчится от побоев да раболепствует перед рукой, занесенной для удара (2:80-84).
Незадолго до прибытия британского посла (Пэйна) в 1785 году марокканский мавр убил еврея- купца, разрезал тело на части и разбросал их в колодцы акведука в пригородной долине. Убийство было совершено с исключительной хитростью и жестокостью. И вот все еврейское население, стряхнув с себя безразличие и трусость, с неутомимым прилежанием взялось за поиски убийцы. Несмотря на все уловки и препоны, им удалось найти его, и он был брошен в тюрьму. Здесь предназначалось назначить ему некую казнь — не смертную, запрещенную упомянутым выше законом, но, возможно, бастинадо, каковая казнь порой производится таким образом, что оказывает то же действие. Дело, однако, застопорилось, и евреи, в сильнейшем возмущении от нанесенных им обид, во множестве столпились вокруг дворца, громко требуя правосудия. Султан, первоначально склонный даровать им его, скоро утратил все чувства, кроме изумления перед этим непривычным и неожиданным шумом; затем, вознегодовав на этих неверных, осмелившихся возвысить голос вблизи монарха, он приказал своей страже прогнать их обратно в их квартал, что та и исполнила с готовностью и с превеликим удовольствием. А в предупреждение повторных подобного рода выходок на еврейский город наложена была обширная пеня.
Евреи в городах по-прежнему обязаны ходить босиком и носить отличительное платье. Нынешний султан, когда ему напомнили об указе его отца, ответил, но все евреи, находящиеся под иностранным покровительством, могут, если желают, носить обувь при условии, что будут и одеваться по-европейски. Как прекрасно знают султан и его министры, никто из евреев Феса и прочих внутренних городов сделать не может, не рискуя жизнью, если его опознают окружающие. Обычная одежда евреев в приморских городах состоит из туники и жилета темного цвета, застегнутого под самое горло двойным рудом шелковых пуговиц, широкого кушака, темной фески и черных башмаков или туфель. Внутри страны они носят попросту темный кафтан с поясом и к качестве головного убора синий или черный бумажный платок, завязанный под подбородком. Обувь им дозволено носить только черную, ибо мавры презирают черный цвет (ее. 1 1,12).
Дж.В.Кроуфорд (1889).
Насколько мне удалось заметить, бесправие и униженность, которым подвергаются евреи в городах Марокко (Маракеш), выражаются в следующем:
1. Им строжайше запрещено носить тюрбан.
2. В присутствии важного чиновника, либо проходя мимо мечети, они обязаны снимать синий платок, которым обычно покрывают голову.
3. Они должны носить черные туфли, а не желтыe, как принято у мавров.
4. Выходя из своего квартала в мавританский город, и мужчины, и женщины вынуждены снимать обувь и шагать босиком, что особенно унизительно, когда им случается проходить с гостем через грязные улицы мавританского квартала.
5. Встречаясь с мавром, еврей обязан всегда обходить его слева.
6. Евреям запрещено ездить по городу верхом.
7. Им не разрешается носить оружие.
8. Они не могут посещать мавританские бани.
9. Отправление религиозных обрядов допускается только в частных домах, поэтому у них нет синагог. Это правило распространяется также и на остальные части империи, кроме Танжера.
Существуют, без сомнения, и другие тягостные ограничения личной свободы, не заметные с первого взгляда. Но приведенный выше перечень достаточно ясно дает понять, что речь идет не просто об эмоциях, а о настоящих обидах, переживаемых еврейской общиной. Они живут под железным ярмом деспотизма, и это неизбежно сказывается на их поведении и обличии. Мужчины их обычно среднего роста, худощавы, с удлиненной формы лицами и желтоватой кожей. Печально наблюдать, как они, опустив голову, медленным шагом бредут по улицам родного города, который, подобно злому отчиму, хотя и признает за ними право на минимальное покровительство, отдает их на обиды и поругание милым его сердцу родным детям. Даже игры и забавы мавров всегда глубоко оскорбительны для евреев. Вот тому пример: в известное время года сады в городе и его окрестностях производят столь обильный урожай апельсинов, что они теряют всякую цену и годны лишь на то, чтобы забрасывать ими евреев. Это почитается здесь прямо таки за летний спорт, вроде игры в снежки в зимней Англии. Горе несчастному израэлиту, которого заметят на улице либо на крыше дома во время этих сатурналий мавританской молодежи. Hа него набрасываются с воплями и насмешками и, если он не сумеет спастись бегством, то будет испачкан с ног до головы, а то и получит более серьезные увечья. Поэтому власти в последнее время делают попытки пресекать эти своеобразные «апельсинные баталии» (сс. 175-177. А.Лирд).
Вечером 15 января (1880 года) несколько еврейских детей играли, как обычно, на оживленной улице подле еврейского квартала в Фесе, как вдруг на них напал некий магометанин и серьезно ранил одного ил них. Мимо проходил еврей, натурализованный французский подданный. Увидев избитого ребенка и желая наказать мусульманина за жестокость, он схватил его, намереваясь отдать в руки правосудия. Добравшись до здания суда, он нашел порога суда запертыми, ибо этого требует обычай в то время, когда мимо проезжает султан. Дожидаясь, пока ворота откроются вновь, он увидел, что вокруг собирается толпа мусульман. Он крепко держал своего пленника, но тот, ободренный присутствием единоверцев, начал жаловаться, что еврей побил его, и вообще, что поведение евреев становится невыносимым. Тогда магометане набросились на еврея и принялись избивать его камнями и палками. Ему удалось спастись от верной гибели, подкупив одного мусульманина, который прикрыл его собственным голом и дал возможность бежать. Еврей бросился в первую попавшуюся открытую дверь — это была тюрьма.
Видя, что жертва ускользнула из их когтей, магометане пришли в ярость и напали на евреев, возвращавшихся к себе в квартал по окончании дневных трудов. Несколько человек получили тяжелые повреждения и, добравшись до дому, слегли в постель. Некоторым удалось спастись бегством. Но несчастный еврей по имени Авраам Элалуф, семидесяти лет от роду, один из наиболее почитаемых членов общины Феса, не смог убежать. Мусульмане набросились на него и вскоре прикончили его своими зверскими ударами; затем они принялись топтать тело ногами, пока внутренности не вывалились наружу. Но даже и это не удовлетворило негодяев. Они собрали кучу горючих материалов, соседние лавочники натаскали дров и рогож и облили керосином и подожгли.
Тем временем, евреи, ожидая нашествия мусульман на гетто, за которым последуют резня и грабеж, поспешно заперли ворота. Ужас, владевший ими, был столь велик, что у около тридцати беременных еврейских женщин произошел выкидыш. Всю ночь ни один из них не решался выйти на улицу, взглянуть, что сталось с несчастным стариком, и лишь наутро они нашли его тело, полуобгоревшее и изглоданное псами. На следующий день некий еврей явился в султанский дворец, взывая к справедливости. В ответ он услышал лишь насмешки да уверение, что лично ему ничто не угрожает.
