его подробности. Нашли священника, который совершал церемонию бракосочетания, и заставили его вспомнить это событие. Мы даже нашли регистрационную книгу, в которой была сделана соответствующая запись... но зачем тебе все эти подробности? Ты лишь должен знать, что мы обо всем позаботились.
– Понятно. Вашему сыну очень повезло. Как вы думаете, общество поверит этой истории?
– А куда деться-то? Тот священник теперь стал архиепископом Кентерберийским. – Рочестер фыркнул. – К тому же он человек вспыльчивый. Если вдруг появится откуда-нибудь какой-то мой дальний родственник и попытается опровергнуть его слова, он выставит его из церкви под зад коленом. – Герцог усмехнулся. – Мне бы очень хотелось увидеть это своими глазами! Я бы, кажется, умирать подождал, лишь бы полюбоваться на это!
– Возможно, ваш сын насладится этим зрелищем за вас, милорд.
– Не сын, а сыновья. Близнецы. Имя старшего Тристан Пол Ллевант.
– Ллевант, – тихо повторил Ривс. – Это имя я слышал.
Герцог скорчил гримасу.
– Знаю, черт возьми. Этот болван сам себе сделал имя, а воспитанные люди так не поступают. Но теперь я уже ничего не могу с этим сделать.
– Понятно, милорд, – сказал Ривс, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя раньше.
– Я действительно любил Полин и, если бы мог, спас ее от несправедливых обвинений в государственной измене. Вот что происходит в результате нетрадиционного воспитания. Ее отец был сторонником несостоятельных политических теорий и разрешал дочери читать всякую чушь.
– Чушь, милорд?
– Всякие политические глупости. Он умер до того, как я появился на горизонте, и это было очень хорошо. Она была самоуверенной и во всем строго придерживалась своего особого мнения, что отнюдь не добавляло ей привлекательности.
– Да уж, – согласился Ривс, – самоуверенность никого не красит.
Рочестер с подозрением взглянул на дворецкого:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, милорд. Совсем ничего.
– Гм-м... Мы с Полин в конце концов расстались, хотя я присылал ей деньги на мальчиков. – Герцог нахмурил лоб. – Черт возьми, и почему Летти не смогла... хотя теперь это не имеет значения. – Он бросил на Ривса несколько виноватый взгляд. – Возможно, я навещал своих внебрачных детей реже, чем следовало, – вздохнув, сказал он. – Этого теперь уже не исправить. Но как я уже говорил, все шло хорошо, пока Полин не обвинили в государственной измене. Это было ужасно.
Ривс поправил подушку герцога.
– Я уверен, что вы сделали все, что должны были сделать, милорд.
– Меня в тот момент здесь не было. Я был за пределами Англии... – Рочестер недоговорил. Его переполняли эмоции.
– Милорд? – озабоченно окликнул его Ривс.
– Я был в Италии. Чтобы добраться домой, мне потребовалось несколько недель. Едва ступив на землю, я бросился к королю, но... опоздал. Она умерла в тюрьме за неделю до этого, а мальчики исчезли. Испарились! Я пытался разыскать их, но безуспешно. Пока... – Рочестер стиснул губы.
– Пока? – напомнил ему Ривс.
– Пока я не прочел имя Тристана в одной мерзкой газетенке. Трудно передать, в каком я был ужасе, когда увидел, как имя моего собственного сына склоняют в газете, словно имя какого- то простолюдина!
– Понимаю, милорд.
Герцог попытался вспомнить своих сыновей, но воспоминания были весьма смутными.
– Кажется, я помню только, что они были красивые мальчики, хотя и совсем разные: один беленький, другой черненький.
– Если они внешностью пошли в Рочестеров, то, должно быть, действительно очень красивы.
– Все мои дети чрезвычайно хороши собой, – упрямо заявил Рочестер, надеясь, что так оно и есть.
– Все ваши дети, милорд?
Рочестер взглянул на список, который держал в руке, и щеки его чуть порозовели.
– Умирать – чертовски несправедливо! Взять, например, меня: один из столпов общества, все меня знают, я близкий друг принца – и полюбуйтесь, что со мной происходит! – Он сердитым жестом указал на свое исхудавшее тело. – Кто бы мог ожидать такого конца?
– Да, милорд. Зачем бы умирать хорошо одетому человеку?
Рочестер, прищурив глаза, с подозрением взглянул на него:
– Ты насмехаешься надо мной?
– Как можно, милорд! Просто меня удивляет, что вы полагали, будто никогда не умрете. Мы все умрем, милорд. Иначе это было бы противоестественно.
Герцог понурил голову.
– Я знаю, знаю. Просто... я еще многое не успел сделать! Я собирался устроить бал по случаю дня рождения Летти, на нем обещал присутствовать принц, так что бал стал бы сенсацией сезона... Но для всего этого уже нет времени. – Герцог протянул Ривсу список: – Держи. Это мои дети. Я собирался сам разыскать их, но... не получится.
– Одним из парадоксов жизни является то, что мы никогда не успеваем закончить свои земные дела. Сколько бы ни было нам отпущено времени, мы тратим его на дела, а когда все время вышло, дела все еще остаются. – Ривс развернул лист бумаги. – Я считаю, что такого понятия, как «достаточно времени», не существует, милорд. Для любого человека.
– Ты прав.
– Хотя... – Ривс взглянул на список, – возможно, некоторым делам следовало бы предоставлять первоочередность. Вы имели внебрачных детей, однако за все время моей службы у вас в доме никогда о них не упоминали.
Рочестер смутился.
– Говорят, у герцога Ричмонда более дюжины незаконнорожденных детей. А у меня не так уж много – всего девять.
– Гм-м... Не тот ли это герцог, которого вы называете «принцем махинаций»?
Рочестер мрачно взглянул на дворецкого:
– Ну и память у тебя, черт бы тебя побрал!
– Минуту назад вы превозносили мою память, когда пили бурбон.
Герцог с трудом подавил улыбку.
– Ради Бога, не пытайся отвлечь мое внимание. Я приказал своему поверенному, мистеру Данстеду, узнать местонахождение этих детей. Каждому из них я оставляю кое-что в своем завещании – при условии, конечно, что они оказались достойными имени Рочестеров. – Герцог вздохнул и поморщился от боли. – Вот тут-то мне и потребуются твои услуги. Данстед отыщет их, а ты сделаешь из них цивилизованных людей.
– Цивилизованных? Но, милорд, я не...
– Ривс, это очень важно. – Рочестер беспокойно заерзал в постели. – Моих детей следует обуздать. Видишь ли, Тристан Пол Ллевант, следующий герцог Рочестер, некогда был пиратом.
Ривс удивленно вытаращил глаза, и герцог смог поздравить себя с тем, что впервые за двадцать лет службы Ривса ему удалось ошеломить дворецкого.
– Пиратом?
– Ну-у, он теперь больше не пират и называет себя капитаном дальнего плавания.
Ривс приподнял брови.
– Ллевант? Я действительно знаю это имя. Вся Англия его знает. Капитан Тристан Ллевант всего год назад был вместе с Нельсоном на борту «Виктории», во время Трафальгарского сражения. Я видел его имя в «Морнинг пост» и...
– Не напоминай мне, что он стал общественной фигурой. Это крайне невоспитанно с его стороны.
– Но, милорд, он герой! Правда, писали, что он некогда был капитаном каперского судна...
– Пиратом. И не пытайся подсластить горькую истину.
– Ладно, пусть будет пират, милорд. Но Нельсон добился для него помилования, и он смог участвовать вместе с адмиралом в битве при Трафальгаре. Это многое говорит о его характере.
– Этот дурень называет себя капитаном дальнего плавания, что немногим лучше, чем обычный пират. Я не удивился бы, если бы оказалось, что следующий герцог копается зубочисткой в зубах за столом и редко моется.
– Многих ли капитанов дальнего плавания вы знаете, милорд?
– Я встречал, например, этого самого Нельсона. Он присутствовал на одном светском рауте. Насколько я понимаю, это грубый мужчина невысокого роста. Ни манер, ни изящества.
– Надеюсь, вашему капитану дальнего плавания повезло больше. Представители семейства Рочестеров отличаются изяществом.
– Это так, но если то, что выяснил Данстед, правда, то следующий герцог имеет увечье. Ну почему ему так не везет? Мало того, что он капитан дальнего плавания, так еще это увечье! Остается лишь надеяться, что он не изуродован страшными шрамами. Это было бы уже слишком.
– Об этом я тоже читал, – сказал Ривс, еще не оправившийся от потрясения. – Не знаю, насколько серьезно увечье, но оно заставило его уйти в отставку.
– Гм-м... Ну что ж, мне остается лишь надеяться, что он возьмется за ум и согласится выполнить мои условия получения наследства.
– Прошу прощения, милорд, но вы говорите об этом так, словно совсем недавно лично разговаривали с ним.
Герцог смущенно пощипывал пальцами покрывало.
– Милорд?
– Да, да! Я тебя слышу! Я написал этому парню. А что мне оставалось делать, когда я понял, что не оправлюсь после своей болезни?
– Можно поинтересоваться, что он ответил?
– Нет.
– Понятно. Тогда скажите, что именно вы ему написали?
– Я сказал ему, что, надеюсь, ему известно, что от него потребуется, когда титул будет принадлежать ему... Он ответил мне чрезвычайно грубо.
Ривс вздохнул:
– Милорд, это очень трудная задача.
– Ничего особенно трудного я в ней не вижу, – брюзгливо возразил Рочестер, который вдруг почувствовал себя очень усталым. – Просто найди Ллеванта и убеди его надеть на себя мантию герцога. Потом научи его всему, что требуется, чтобы носить ее с изяществом и достоинством хорошо воспитанного человека, как это делал я.
– Но... если он является капитаном дальнего плавания...
– Если ты не добьешься своего, из него ничего не получится. Титул и земли будут принадлежать ему, но состояние получит его брат, если, конечно, он тоже станет более цивилизованным
