И, забыв о его состоянии, а может, просто теряя терпение, она дергает его за руку, но он освобождается и загораживает ей дорогу.
– Нет, – говорит он.
Его
Но Лара не читает его мыслей. Она машет рукой ближайшему водителю, направляется к такси. Джастин хватает ее за другую руку, оттаскивает назад. Резкое движение причиняет ему боль, Лару – злит. Ее и без того достаточно шпыняли.
– Оставьте меня в покое. Отойдите от меня! Отдайте!
Он схватил ее сумку с документами. Первое такси отвалило от тротуара. Второе последовало за ним. Конкуренция в борьбе за клиента? Или причина в том, что они работают в паре? В цивилизованной стране не скажешь, кто есть кто.
– Быстро к машине, – приказывает он ей.
– К какой машине? На что она годится? Вы сошли с ума.
Она тянет на себя свою сумку, но он уже роется в ней, среди бумаг, салфеток, всего прочего, что затрудняет поиски.
– Дайте мне ключи от автомобиля, Лара, пожалуйста!
Он находит в сумке кошелек, открывает. Ключи уже у него в руке, большущая связка ключей, их хватит на все замки Форт-Нокс. Зачем одинокой, отовсюду изгнанной женщине столько ключей? Он спешит к ее автомобилю, перебирая ключи, крича: «Который из них? Который?» Тянет ее за собой, не отдает ей сумку, вытаскивает под свет уличного фонаря, где она может указать ему нужный ключ. Она и указывает, пусть и с неохотой, шипит: «Теперь у вас есть ключ от автомобиля со спущенными колесами! Вам полегчало? Настроение улучшилось, сил прибавилось?»
Так она разговаривала и с Лорбиром?
Такси огибают площадь, направляясь к ним, второе в затылок первому. Едут не торопясь, никакой агрессивности в них не чувствуется. А вот скрытая угроза присутствует, Джастин в этом убежден. Уверен, что ничего хорошего ждать от тех, кто сидит в такси, не приходится.
– У вас центральная блокировка? – кричит он. – Ключ сразу открывает все дверцы?
Она не знает или слишком разъярена, чтобы ответить. Он уже опустился на колено, зажал ее сумку под мышкой, пытается вставить ключ в замочную скважину дверцы со стороны пассажирского сиденья. Смахивает лед кончиками пальцев. Морозом кожу прихватывает к металлу, мышцы вопят от боли чуть ли не громче, чем голоса в голове. Она дергает за свою сумку и кричит на него. Дверца открывается, и он хватает женщину за руки.
– Лара. Ради любви к господу, вас не затруднит заткнуться и немедленно сесть в машину?
Сочетание вежливости и грубости действует безотказно. Она в недоумении таращится на него. Он бросает сумку в кабину. Она кидается следом, как собака за мячом, плюхается на переднее сиденье, Джастин захлопывает дверцу. Обходит автомобиль сзади. Одновременно второе такси выходит из тени первого, резко набирает скорость. Он отпрыгивает обратно к тротуару, так что такси лишь задевает полу его куртки. Лара изнутри открывает ему водительскую дверцу. Второе такси возвращается к первому. Они останавливаются по центру мостовой в сорока ярдах позади. Джастин поворачивает ключ в замке зажигания. На ветровом стекле слой инея, но заднее – чистое. Двигатель кашляет, как старый осел. «Глубокой ночью? – как бы спрашивает он. – На таком морозе? Я еще должен работать?» Джастин вновь поворачивает ключ.
– Бензин в баке есть?
В боковое зеркало он видит, как из каждого такси выходят по два человека. Должно быть, двое прятались на задних сиденьях. Один держит в руках бейсбольную биту, другой – непонятный предмет: бутылку, гранату, а возможно, огнетушитель. Все четверо направляются к их автомобилю. Слава богу, двигатель заводится. Джастин жмет на газ, снимает автомобиль с ручного тормоза. Но в автомобиле автоматическая коробка передач, а Джастин не может вспомнить, как она работает. Поэтому вдруг нажимает на педаль тормоза. Но приходит в себя и снова жмет на газ. Автомобиль трогается с места, трясясь, протестуя. Руль не желает поворачиваться. В зеркале Джастин видит, что мужчины прибавляют шагу. Он осторожно придавливает педаль газа. Передние колеса визжат, автомобиль бросает из стороны в сторону, но он движется все быстрее. Мужчин охватывает тревога, они уже бегут. Одежда позволяет: шинели, ботинки на каучуковой подошве. На одном, который с бейсбольной битой, матросская шерстяная шапка с помпоном. Остальные в меховы х шапках. Джастин бросает короткий взгляд на Лару. Она поднесла руку к лицу, два пальца зажаты зубами. Второй рукой она упирается в приборный щиток. Глаза закрыты, она что-то шепчет, возможно, молится, Джастина это удивляет, потому что до этой минуты он воспринимал ее как богиню, тогда как ее любовника Лорбира ни в грош не ставил. Они оставляют позади маленькую площадь и уже трясутся по плохо освещенной улице. В домах не горит ни одного окна.
– Где самая освещенная часть города? Самая оживленная? – спрашивает он. Лара качает головой.
– Где железнодорожный вокзал?
– Слишком далеко. У меня нет денег.
Она, похоже, думает, что город им предстоит покидать на пару. Дым или пар, поднимающийся из-под капота, и отвратительный запах горящей резины напоминают ему о студенческих бунтах в Найроби, но он продолжает жать на педаль газа, смотрит на мужчин в боковое зеркало и думает о том, как нескладно они все сделали. Должно быть, их подготовка оставляла желать лучшего. Более квалифицированная команда никогда бы не бросила автомобили. Им бы сейчас вернуться к такси, по крайней мере вернуться могли бы двое, но они об этом и не думали, возможно, потому, что расстояние до автомобиля Лары сокращалось и все зависело от того, кто первым сломается: эти мужчины или этот автомобиль. Дорожный знак на английском и французском извещал о приближении к перекрестку. Будучи полиглотом, он не может не обратить внимание на разницу в языках.
