— Прекрасно.
— Где вы сейчас?
— Собираюсь сообщить последние новости В., — ответил Хенли. — Как раз подъезжаю к его дому.
В бинокль Кеннер видел, как серебристый «Порше» с откидным верхом подъезжает к пляжному дому. Из машины вышел высокий темноволосый мужчина в голубой рубашке для гольфа и светло- коричневых брюках. И еще на нем была кепка-бейсболка и солнечные очки. Но, несмотря на несколько необычный наряд, Кеннер тут же узнал его. Это был Хенли, секретарь по общественным связям в НФПР.
«Вот и все, круг замкнулся», — подумал он. Опустил бинокль на изгородь и стал соображать, как лучше поступить дальше.
— Вы знаете, кто он, сэр? — спросил стоявший рядом молодой агент ФБР. Совсем еще щенок, мальчишка, на вид не больше двадцати пяти лет.
— Да, — ответил Кеннер. — Я знаю, кто он.
Место, выбранное для слежки, находилось на холмах Санта-Моники, отсюда открывался прекрасный вид на пляж и океан. Пляж здесь достигал в ширину нескольких сот футов, проходил от самого берега до велосипедной дорожки. За ней тянулся ряд тесно примыкающих друг к другу коттеджей. А чуть дальше шла береговая автомагистраль. Шесть полос, непрестанный поток ревущих автомобилей.
Коттеджи эти хоть и стояли у оживленной автотрассы, были невероятно дороги — по двадцать- тридцать миллионов каждый, а может, и еще дороже. И принадлежали они самым богатым в Калифорнии людям.
Хенли привел в действие механизм и закрыл «Порше» тканевым верхом. Двигался он как-то заторможенно. Затем подошел к воротам и надавил на кнопку звонка. Дом, к которому он подъехал, был спроектирован по последней архитектурной моде, весь состоял из изогнутых стеклянных поверхностей. И сверкал под утренним солнцем, точно драгоценный камень.
Вот Хенли вошел в сад. И ворота тотчас за ним затворились.
— Но вам, похоже, безразлично, что за люди посещают этот дом, — заметил агент ФБР.
— Ты прав, — кивнул Кеннер. — Совершенно безразлично.
— И вы не хотите составить список тех, кто…
— Нет.
— Но он может пригодиться в случае…
— Нет, — повторил Кеннер. Мальчишка хотел быть полезным, но это его только раздражало. — Это меня не интересует. Я хочу знать одно: когда они все отсюда уедут?
— Разъедутся на отдых, в этом роде?
— Да, — ответил Кеннер.
— Ну а если в доме останется служанка?
— Не останется, — сказал Кеннер.
— Вообще-то, сэр, я просто уверен, что кого-то в доме они непременно оставят. Такие богачи всегда оставляют дома под присмотром.
— Нет, — сказал Кеннер. — Из этого дома уберутся все. Он будет абсолютно необитаем.
Паренек нахмурился.
— Кстати, а чей это дом?
— Принадлежит господину по имени В. Аллен Уилли, — ответил Кеннер. А затем добавил:
— Он филантроп.
— Ага, вон оно как… Так он что же, связался с какой-то бандой?
— Ну, можно сказать и так, — кивнул Кеннер. — Своего рода рэкетирской крышей.
— Тогда все сходится, — понимающе закивал паренек. — Потому как такие бабки честным путем не заработать. За этим должна стоять какая-то темная история, вы согласны?
Кеннер ответил, что согласен. Действительно, биографию В. Аллена Уилли можно было назвать типично американской, как жизнеописание «Оборванца Дика», принадлежавшее перу Алджера Хорейшио. (Алджер Хорейшио — американский священник, ставший писателем. В 1867 году опубликовал роман «Оборванец Дик, или Уличная жизнь в Нью-Йорке», герой которого, чистильщик сапог Дик, благодаря честному и упорному труду становится богачом.) Аллен Уилли начал с создания сети магазинов дешевой одежды, которую шили на фабриках стран третьего мира, на Западе эти тряпки продавались по цене, раз в тридцать превышающей закупочную. Через десять лет он продал свою компанию за 400 миллионов долларов. А вскоре после этого стал, по собственному определению, радикальным социалистом, борцом за лучшую жизнь для широких масс, за защиту окружающей среды.
Теперь он яростно боролся с эксплуатацией, и в этом ему помогали деньги, нажитые именно благодаря этой эксплуатации. Он с пеной у рта отстаивал свою правоту и для пущей важности или убедительности даже прибавил к своему имени загадочный инициал В., что сделало его более запоминающимся. Однако грозные его атаки часто приводили к обратному результату. Западные владельцы распродавали свои фабрики в странах третьего мира, их приобретали китайские корпорации, платившие своим рабочим еще меньше, чем прежде. Таким образом, выходило, что В. Аллен Уилли эксплуатировал рабочих дважды: один раз, чтобы сколотить себе состояние, и второй раз — чтобы облегчить свою совесть за их счет. Надо сказать, господин В. был невероятно красивым мужчиной, весьма неглупым и столь же эгоистичным. И делать добро людям у него все как-то не получалось. Недавно стало известно, что он пишет книгу, где хочет изложить свои принципы и меры предосторожности для начинающих филантропов.
Он также основал фонд имени В. Аллена Уилли, и деньги, вложенные в него, шли в основном на поддержку судебных исков от природоохранных организаций, в том числе и НФПР. Словом, он был достаточно важной персоной, чтоб его мог навестить такой человек, как Хенли.
— Так он богатый борец за экологию? — спросил паренек Кеннера.
— Да, именно, — ответил тот. Агент кивнул.
— Ладно, — сказал он. — И все равно не понимаю, С чего это вы вдруг решили, что богач бросит свой дом без присмотра?
— Пока не могу тебе сказать, — ответил Кеннер. — Но так оно и случится, вот увидишь. И я хочу быть здесь и видеть, как это случится. Даже способствовать этому. — Он протянул агенту карточку. — Вот, позвони по этому номеру.
Паренек уставился на карточку.
— Вот по этому?
— По этому, — ответил Кеннер.
— Но когда это произойдет?
— Скоро, — ответил Кеннер.
У него зазвонил мобильник. Он надавил на кнопку. Пришло послание от Санджонга:
«ОНИ НАШЛИ АV СКОРПИОН».
— Мне надо ехать, — сказал Кеннер.
АВТОМАГИСТРАЛЬ 405
— Ерунда, — заметил Тед Брэдли и откинулся на спинку сиденья. За рулем был Эванс, они ехали в Ван-Найс. — Нельзя же, чтоб все развлечения доставались исключительно тебе, Пьетро. Знаю, последнюю неделю ты выполнял какие-то секретные задания. Я тоже хочу.
— Тебе нельзя со мной, Тед, — сказал Эванс. — Они не позволят.
— Это уж моя забота, — усмехнулся в ответ Брэдли. «Что происходит?» — размышлял меж тем Эванс.
