Кеннер достал бумажник, протянул ей. Там была прикреплена серебряная бляха, напоминавшая полицейскую. Вот только красовались на ней четыре буквы: «НАРБ». Под пластик была вставлена официальная лицензия с фотографией и расшифровкой сокращения: «Национальное агентство разведки и безопасности».
— Никогда не слышала о такой организации, Национальное агентство разведки и безопасности.
Кеннер кивнул и забрал у нее бумажник.
— Чем там занимаются?
— Остаются невидимками. Никакому радару не распознать, — улыбнулся Кеннер. — От Эванса что-нибудь есть?
— Значит, не хотите мне говорить?
— Да говорить-то особенно нечего, — сказал Кеннер. — Внутренний терроризм заставляет внутренние специальные агентства чувствовать себя неуютно. И они начинают действовать или слишком грубо, или, напротив, мягко. А у нас в НАРБ все прошли специальную подготовку. А теперь, пожалуйста, позвоните Санджонгу. Пусть попробует пробить номер их машины.
— Так вы занимаетесь внутренним терроризмом?
— Иногда.
Ярко-синий пикап свернул на федеральную трассу под номером 5 и направился к востоку, мимо группы желтых зданий, где размещалась окружная клиническая больница.
— Куда они едут? — спросила Сара.
— Не знаю, — ответил Кеннер. — Но эта автомагистраль ведет в Аризону.
Она взяла телефон и набрала номер Санджонга.
Санджонг записал номер автомобиля. И перезвонил уже минут через пять.
— Принадлежит заведению под названием «Лэзи-Бар Ранч», что на окраине Седоны, — сообщил он Кеннеру. — Очевидно, какая-то гостиница с баром. В угоне не числится.
— Уже хорошо. Кто владелец заведения?
— Холдинговая компания под названием «Экологическая ассоциация Большого Запада». Им принадлежит целая сеть подобных гостевых домиков в Аризоне и Нью-Мехико.
— Кто владеет этой холдинговой компанией?
— Как раз сейчас выясняю. На это уйдет время. — Санджонг повесил трубку.
Едущий впереди пикап переместился на правую полосу и включил поворотник.
— Съезжает с трассы, — пробормотал Кеннер.
Они ехали следом за пикапом по какому-то довольно грязному промышленному району. По обе стороны от дороги тянулись ангары и мастерские. Изредка мелькала вывеска типа «Кровельные работы» или «Запчасти и инструменты», но большинство зданий были безымянны. И воздух здесь был просто ужасный, пропитан пылью и гарью, казалось, что над этим районом повис смог.
Примерно через две мили пикап снова свернул вправо, сразу же за знаком «ТСЭР. Межд. корп.». А под этими загадочными буквами красовался знак аэропорта с маленькой стрелкой.
— Должно быть, там частное взлетное поле, — сказал Кеннер.
— Но что означают эти буквы? — спросила Сара. Он покачал головой:
— Не знаю.
И действительно, в конце узкой пыльной дороги они увидели небольшую взлетную полосу, вдоль которой выстроились в ряд маленькие самолеты с пропеллерами, «Сессны» и «Пайперы». Ярко-синий пикап притормозил возле двухмоторного самолета.
— «Твин Оттер», — пробормотал Кеннер.
— Это о чем-нибудь говорит?
— Короткий разбег при взлете, большая полезная нагрузка. Эдакая рабочая лошадка авиации. Используется при тушении пожаров, в сельском хозяйстве и прочее.
Брюстер вышел из пикапа и направился к кабине. О чем-то поговорил с летчиком. Затем уселся обратно в пикап и, проехав несколько сот ярдов, остановился у большого прямоугольного строения с крышей из гофрированного железа. Рядом уже были припаркованы два похожих фургона. А вход украшала вывеска с теми же самыми загадочными буквами, только на сей раз большими и выведенными синей краской: «ТСЭР».
Брюстер вышел из машины, обошел соседний фургон сзади, приблизился к кабине.
— Вот сукин сын! — пробормотала Сара.
В водителе фургона они узнали человека, выдававшего себя за Болдена. Только теперь на нем были джинсы, кепка-бейсболка и солнечные очки. Но в том, что это был именно он, сомнений не оставалось.
— Не принимайте близко к сердцу, — сказал Кеннер.
Мужчины прошли в здание с железной крышей через узкую дверь. Она захлопнулась за ними с металлическим лязгом.
Кеннер обернулся к Саре:
— Вы остаетесь здесь.
Он вылез из машины, быстрым шагом направился к строению и тоже скрылся за дверью.
Сара томилась на пассажирском сиденье и, прикрываясь ладонью от солнца, ждала. Минуты казались вечностью. Она щурилась, силясь разглядеть надпись под вывеской, там было что-то выведено мелкими белыми буквами. Но разглядеть с такого расстояния не удавалось.
Она подумывала позвонить Санджонгу, но потом решила, что не стоит. И еще Сара не представляла, что делать, если вдруг Брюстер и лже-Болден выйдут на улицу, а Кеннер останется внутри. Придется тогда гоняться за ними в одиночку. Нельзя упускать этих типов, ни в коем случае нельзя…
От этих тревожных мыслей она еще плотней вжалась в сиденье. Положила руки на рулевое колесо. Посмотрела на часы. Прошло минут девять-десять. Стала внимательно рассматривать прямоугольное здание, но никаких признаков жизни или деятельности там не наблюдалось.
Сара снова взглянула на часы. И вдруг решила, что она просто трусиха, раз до сих пор сидит здесь и бездействует. На протяжении всей жизни ей приходилось сталкиваться с вещами, которые ее пугали. Именно поэтому, наверное, научилась она кататься на горных лыжах, лазать по скалам (и это несмотря на высокий рост), заниматься серфингом и подводным плаванием.
И вот теперь она просто сидит в жаркой и душной машине и дожидается неизвестно чего. А время меж тем идет и идет.
«К черту!» — подумала она. И вышла из машины.
Теперь она смогла наконец разглядеть две небольшие таблички у двери. Загадочные буквы «ТСЭР» расшифровывались следующим образом: «Тестовые системы электрических разрядов». Вторая гласила: «ВНИМАНИЕ! НЕ ВХОДИТЬ. ИДУТ ИСПЫТАНИЯ».
Что, черт побери, это означает?..
Сара осторожно приоткрыла дверь. И увидела приемную, вот только никого в ней не было. На простом деревянном столе виднелась кнопка, а рядом табличка: ВЫЗОВ ДЕЖУРНОГО'.
Она проигнорировала кнопку и отворила внутреннюю дверь, на которой тоже красовалась надпись:
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ
ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА
Она шагнула и сразу же остановилась на пороге. Помещение напоминало плохо освещенный заводской цех — по потолку вились какие-то трубы, были перекинуты мостки, пол выстлан резиновой плиткой. Все кругом было погружено в полумрак, за исключением высокой стеклянной камеры в центре, она
