лунные полосы, сквозь темноту…
Кантор сдержался. Только сел прямо.
— Я обманул вас лишь в одном. И сделал это в ваших же интересах. Я сейчас, Матиуш, объясню вам все, и это будет чистая правда, и, может быть, вы поймете меня. И станете союзником.
У Ежики криво дернулся рот. Но Кантор сказал ровно и даже с ноткой печальной торжественности:
— Нет у вас чересчур высокого индекса воображения… Точнее говоря, он есть, но не в нем дело. Дело в том, что вы —
— Ну… и что?
— Я случайно проходил мимо вашего дома. В толпе узнал, что происходит. В этот момент Служба охраны отключила от дома энергию… Да-да, свет остался, от аварийного источника, но источник этот слаб, создать силовое поле он не может. Два мотоциклиста рванулись к дому… и вылетели назад, как пробки! Это было замечательно, мальчик! Ты в своей справедливой ярости (я ничуть тебя за это не осуждаю), в своем нежелании расставаться с домом держал поле сам! Силой своей души! И еще какой-то неведомой силой! И тогда я понял — вот находка для лицея! Разве я был не прав?
— Как же вы сами-то прошли через мое поле? — Ежики спросил то, что давно его мучило и тревожило. А то, что он —
— Я… многое умею, мальчик. Но гораздо больше будете уметь вы, когда разовьете свои способности. И мы с вами… и с другими вам подобными… сможем наконец кое-что сделать на планете… Матиуш, это ли не цель жизни? Ну, согласитесь…
— Ладно! Если только вернете маму…
Кантор уронил руки между коленями. И голову опустил. И сидел так в молчании с минуту. Потом сказал в пол:
— Нет, вы в самом деле больны… Я думал, что моя откровенность будет для вас…
Ежики перебил:
— Нет у вас никакой откровенности! Вы опять соврали! Что оказались у дома случайно! — Эти вскрики он выбрасывал горячими толчками. — Вы еще раньше следили за мной, давно! Вы всех мальчишек, наверно, так вылавливаете! С помощью всяких «садовых троликов»! А потом испытания!.. Я слышал в бункере, как они боялись Консула!
— Еще новый бред!
— Да, я понял! Они ловят ребят по приказу Консула, а потом…
— Разве я виноват, что у какого-то предводителя хулиганской шайки такое имя?!
— Вы все тут одна шайка! — выпалил Ежики.
— Радомир, вы сейчас отправитесь в клинику. Пока вы еще лицеист, и я отвечаю за ваше здоровье.
— Не отправлюсь!
— Я буду вынужден настоять.
— Попробуйте! Я… я поставлю поле!..
— Не каждый раз это получается. К тому же вы видели, что я умею его преодолевать.
— Вы многое умеете… — всхлипнул Ежики. — Даже там, на заставе… ловушка такая… Почему вы не пустили меня к маме?
Кантор взялся за щеки.
— Боже, Боже мой… Ну где,
— Там, в кронверке!
— Но я же объяснял тебе, что не был в кронверке!
— Да?
— Да!
— Нет, не объясняли, — с ощущением горькой победы сказал Ежики. — Я раньше о нем не говорил. Только о Якорном поле. Откуда же вы знаете про кронверк?
— Я… ничего не знаю! Ты пытаешься поймать меня на слове!
— А я и поймал!
Лицо Кантора пошло красными пятнами. Перекосились очки. Ежики впервые видел ректора таким.
— Ты скверный мальчишка, — сказал Кантор со злым присвистом. — Жаль, что мы живем не в прежние времена. Я приказал бы сейчас подать розги… Или надавал бы тебе пощечин…
Поле не поле, но ярость полыхнула от Ежики, видимо, с ощутимой силой. Кантора вдавило в спинку кресла.
— Но-но… — сказал он.
Ежики, однако, был уже совсем другой. Сейчас перед ректором стоял изнуренный, поникший мальчишка.
— Господин Кантор, ну пожалуйста… Ну, делайте со мной что вздумаете… Хоть насовсем убейте. Только скажите, где моя мама…
10. Поле надежды
Кантор опять низко опустил голову, подхватил упавшие очки. Сквозь редкие волоски блестел зайчик лысины. Кантор произнес безнадежно и очень искренне:
— Ну как… как мне убедить тебя? Как доказать, что все это — лишь твоя фантазия?.. Конечно, я понимаю, тебе не хочется расставаться с надеждой… Но если надежда бессмысленна…
Ежики медленно скручивал в себе нахлынувшую слабость и покорность. Сказал сумрачно и с новой упрямой ноткой:
— Ничего не доказывайте. Просто не мешайте… Не вмешивайтесь больше, когда я буду… искать.
— Ты собираешься туда
— А вы как думали!
— Но…
— Вы что, хотите удержать меня? — спросил Ежики тихо и бесстрашно. — Тогда вам надо меня убить.
— Нет, ты помешался на этом. По-твоему, Командорская община только и думает, как
Ежики вскинул глаза.
— Докажите в конце концов, что это Якорное поле существует! — Кантор плотно посадил очки и встал. — И на том закончим нашу дискуссию…
— Как я докажу?! Вы это сами знаете, а…
— Доказать проще простого. Мы вместе поедем по Кольцу и убедимся: есть такая станция или нет ее…
— И там увяжетесь за мной!
— Я клянусь: как только услышу «Станция Якорное поле», оставлю вас и не подойду к вам более никогда. Ни как ректор, ни как… человек, который к вам… в достаточной степени привязан.
Тень подозрения мелькнула у Ежики. Но… ведь если станция и застава есть — значит, они есть! И в самом деле, проще всего поехать и выяснить раз и навсегда!
Однако на что рассчитывает Кантор? Ведь он же знает, он там был… Или не был? Может, Ежики привиделась эта белая комната, где сидели Кантор, доктор и незнакомец? Может, он просто потерял сознание от страха и отчаяния, когда заблудился в кронверке?.. А потом сам не помнил, как добрался до станции, сел в поезд…
Или так! Люди в комнате были, но другие, незнакомые, а Ежики показалось, что ректор и доктор Клан… И возможно, эти люди отвели (или отнесли) мальчишку в вагон…
Но зачем?
И почему такой обман? Почему не пустили туда, куда он рвался всей душой? Фальшивый номер засветили над дверью…
А может быть, и телефон приснился? И Голос?
Нет!..
