— Помнишь, он попал в тот переплет? Я ведь сразу послал тебя ему на помощь и всех конников дал в придачу! Считаешь меня дураком? Думаешь, я не знал, что ты совсем не в разведку отправилась? Я нарушил приказ из Алькавы, но мой офицер оказался в безвыходном положении. Он выполнял свою работу, тяжелую работу! Если бы и сейчас было то же самое… Но это не так! Я не могу губить собственных солдат, посылая их на помощь каждому чокнутому.
Он отступил, подняв ладони, словно в жесте отчаяния.
— Не могу, Тереза. Мы даже понятия не имеем, где его искать. И вообще, жив ли он…
Тереза кивнула:
— Да, господин.
Она подняла взгляд, и он увидел в ее глазах искреннюю грусть.
— Вот только он остался один, совсем один. Все его предали… И он ушел — не ради выгоды, не ради славы, но ради добра, в которое искренне верит… И даже если у него все получится, даже если ему удастся заключить некое перемирие — другие порубят это перемирие мечами… Жаль его, негромко сказала она. — Он хороший солдат… в самом деле хороший человек.
Комендант прикрыл глаза.
Оба молчали.
— Дай мне хотя бы призрачный шанс, — сказал он. — Доказательство, что он еще жив. Место, где можно его найти. Тогда… Тогда — не знаю. Но сейчас — нет.
Что-то разбудило ее под утро — что именно, Тереза сначала не поняла. Она лежала с открытыми глазами, вслушиваясь в ночь. Наконец до нее донесся неясный, сдавленный крик, звучавший подобно вою дикого зверя. Именно этот крик вырвал ее из сна, в этом она была почти уверена.
Она отбросила одеяло и встала. В комнате царила глубокая темнота; медленно горевшая, почти не дававшая пламени свеча, от которой всегда брали огонь для других, погасла, а кремень и трут куда-то подевались. Дрожа от холода, она на ощупь искала какую-нибудь одежду.
Нечеловеческий крик раздался снова. Сразу же за ним послышался скрип снега под окном. В дверь заколотили кулаком.
— Госпожа, проснись…
— Входи! — крикнула она; дверь была не заперта.
Какая-то лучница (из-за темноты Тереза не могла понять, кто именно) вошла в комнату.
— Это Агатра, госпожа. Она…
— Что с ней? — Сотница отыскала сапоги и с трудом пыталась натянуть их на ноги.
— Мы не знаем. Ей плохо.
Справившись с сапогами, Тереза нашарила юбку, рядом с ней куртку и оделась.
Крик в темноте повторился.
— Идем.
Низкие приземистые здания казарм располагались вокруг плаца, образуя широкий полукруг. В казармах, кроме просторной передней, имелись только две комнаты, одна из которых служила хранилищем для подручного инвентаря, а вторая, побольше, — жилым помещением и спальней. Некогда в каждом здании размещался один клин, или полусотня, то есть человек тридцать, самое большее пятьдесят. Теперь их было вдвое больше. Новые казармы строились слишком медленно.
Перед казармой пеших лучников собирались разбуженные солдаты из разных подразделений.
— Всем разойтись! — решительно скомандовала Тереза, громкий голос которой разнесся по всему плацу. — Подсотники!
— Здесь, госпожа, — раздались во мраке два или три голоса; свежеиспеченные офицеры все еще жили вместе со своими солдатами.
— Немедленно забрать всех отсюда и спать.
— Так точно, госпожа.
Она вошла в казарму.
Большую комнату, плотно заставленную узкими солдатскими койками, скрывал неверный полумрак; огоньки нескольких свечей и коптилок не в силах были справиться с вездесущими тенями. Никто не спал. Солдаты, разделившись на небольшие группы, сидели тут и там, неуверенно поглядывая в сторону большого скопления народа. Некоторые шли туда, другие как раз возвращались. Откуда-то появился подсотник лучников. Лавируя между койками и людьми, он двинулся навстречу Терезе.
— Госпожа, я послал…
Его слова заглушил сдавленный, но вместе с тем пронзительный вопль. В забитом людьми помещении он звучал иначе, чем снаружи, и Терезу пробрала невольная дрожь. Она протолкалась сквозь солдат, стоявших вокруг койки возле стены, и увидела Агатру. Свернувшуюся в клубок девушку крепко держали две лучницы. Наполовину стоя на коленях, наполовину лежа на подогнутых ногах, с выкрученными назад руками, она то и дело пыталась вырваться. Склонив набок голову, вжавшись щекой в жесткое одеяло, оскалив зубы и пуская слюни, она неподвижно уставилась в какую-то точку… Но там ничего не было. Ничего необычного, тем более устрашающего.
Сотница присела на койку:
— Агатра?
Девушка не слышала, а если даже и слышала, то не понимала. Тереза обернулась к подсотнику.
— Госпожа, она…
Офицер был вконец растерян и, похоже, испуган. Не прошло и полу суток с тех пор, как он стал командиром этих людей. Первая же проблема, с которой он столкнулся, была невероятно сложной даже для опытного офицера.
— Я, собственно, хотел за комендантом…
— Но я решила разбудить тебя, госпожа, потому что… — заикнулась лучница, которая привела Терезу.
Тереза считала, что девушка поступила вполне разумно, однако похвалить ее вслух не могла, поскольку та не исполнила приказ командира. Она снова посмотрела на Агатру и протянула руку, намереваясь коснуться мокрого от пота лба…
Девушка напряглась, завизжала так, словно ее резали, и подняла голову, в ужасе вытаращив глаза.
— Оно живое! — взвыла она. — Оно… живо-ое!..
Резким, судорожным движением Агатра вырвалась из захвата лучниц и бросилась головой вперед, ударив в живот стоявшего у койки солдата, словно вообще его не видела. На нее навалились. Отбиваясь вслепую ногами и руками, она непрерывно выла, плача от страха. Лицо ее перекосила судорога.
— Не-ет!.. Не его!! Дор-ло-от!! Уберите! Дор… Дорлот, спаси!
Тереза, столь же потрясенная, как и все, не знала, что предпринять.
— Дорлот! Прошу тебя, Дорлот! — отчаянно рыдала Агатра.
Она вырывалась изо всех сил, придавленная весом солдат, что держали ее за руки, за шею, за волосы… На помятой военной юбке, в которой она, похоже, спала, начало расплываться темное пятно.
— Вон отсюда! Я сказал — всем выйти вон!
Могучий голос Амбегена не оставлял даже мгновения для размышлений, тем более возражений. Полуголые и совсем голые солдаты столпились у дверей, поспешно выскакивая на мороз. Надсотник, раздвигая их руками, пробился к Агатре и Терезе.
— Держи ее!
Сотница схватила бьющееся, извивающееся тело. Амбеген, в одних штанах, схватил за плечо одного из державших Агатру лучников и оторвал его от девушки, словно лист от ветки.
— Я сказал — всем! Всем выйти!
Тереза застонала, пытаясь в одиночку удержать визжащую и отбивающуюся Агатру. Могучий, словно гора, комендант в отчаянии оглянулся и, увидев спины последних удирающих на улицу солдат, тут же обрушил громадный кулак на голову обезумевшей лучницы.
Агатра смолкла. У нее опустились руки, и она медленно, беспомощно начала сползать на пол, поддерживаемая Терезой. Наконец она застыла неподвижно, свесив голову и упершись спиной о койку.
Сотница подняла глаза и встретилась со взглядом Амбегена. Судя по всему, надсотника терзал тот же
