— И какие же?
Она лукаво взглянула на него, и у Роберта сладко заныло в груди.
— Виктория Мэри, — ответила она. — Теперь ваша очередь — впрочем, может быть, с моей стороны это непростительная дерзость?
— О нет, нисколько. Роберт Филип Артур Кембл.
— Вы забыли ваш титул.
Он нагнулся к ней и заговорщицки прошептал:
— Я просто не хотел вас пугать.
— Смею вас заверить, я не из пугливых.
— Ну хорошо. Граф Макклсфилд — но пока этот титул мне не принадлежит.
— Ах да, — кивнула Виктория, — вы примете этот титул только после смерти вашего отца. Странный все-таки народ эти аристократы.
Он вскинул брови.
— За такие речи в нашей стране могут и арестовать.
— О, не думаю, что мне это грозит, — озорно улыбнулась она. — По крайней мере не в ваших владениях и не у вашего озера.
— Да, конечно, — согласился он, вглядываясь в ее голубые глаза и ощущая себя счастливейшим из смертных. — Здесь вам ничто не грозит.
Викторию смутил его пристальный взгляд, и она в замешательстве отвела глаза. Прошла добрая минута, прежде чем Роберт вновь заговорил:
— Линдон… Хм. — Он задумчиво почесал голову. — Почему это имя кажется мне таким знакомым?
— Мой отец — новый священник в Белфилде, — подсказала Виктория. — Может быть, ваш батюшка упоминал о нем?
Отец Роберта, маркиз Каслфорд, был помешан на своих земельных владениях и при каждом удобном случае рассказывал о них сыну, стараясь внушить ему, насколько все это важно для будущего маркиза. Роберт ни секунды не сомневался, что имя вновь прибывшего священника было упомянуто в одной из ежедневных отцовских проповедей. Не сомневался он и в том, что скорее всего пропустил его мимо ушей, как, впрочем, и все остальное.
— Ну и как, нравится вам здесь, в Белфилде? — заинтересованно спросил он, приподнимаясь.
— Да, очень. До этого мы жили в Лидсе. Я, конечно, немного скучаю по своим знакомым и друзьям, но в деревне жить гораздо приятнее.
Он помолчал, затем спросил:
— Скажите, кто такой этот ваш загадочный Роберт?
Ему показалось, что Виктория взглянула на него чуть встревоженно.
— А вам и в самом деле хочется это знать?
— Да, — ответил он и накрыл ее маленькую ручку своей ладонью. — Должен я по крайней мере узнать, кто он такой, прежде чем намять ему бока, ибо если он еще раз попытается назначить вам свидание в моем лесу, я за себя не ручаюсь.
— Ах, перестаньте! — засмеялась она. — Вы опять шутите.
Роберт поднес ее руку к губам и поцеловал ее тонкие пальчики.
— Напротив, я совершенно серьезен.
Виктория сделала слабую попытку отнять руку, хотя сердце умоляло не делать этого. В том, как смотрел на нее этот молодой лорд, как блестели его глаза, было что-то пугающее и одновременно волнующее.
— Его зовут Роберт Бичкомб, милорд.
— И он, вероятно, имеет на вас виды? — ревниво спросил он.
— Роберту Бичкомбу всего восемь лет, милорд. Мы собирались с ним на рыбалку, но он, похоже, улизнул по дороге. Помнится, он говорил, что его матушка просила помочь ей по дому.
Роберт расхохотался.
— Вы избавили меня от терзаний, мисс Линдон. Ненавижу ревность — неприятное это чувство.
— Я… я не понимаю, к чему бы вам ревновать, — пролепетала Виктория. — Вы не давали мне никаких обещаний.
— Я намерен дать их прямо сейчас.
— И я тоже ничего вам не обещала, — закончила она уже более твердым голосом.
— Что ж, мне предстоит это исправить, — проговорил он, улыбаясь. Потом снова поднес ее руку к губам, на этот раз целуя ее нежную ладошку.
— Ну, к примеру, мне было бы очень приятно, если бы вы пообещали мне, что никогда больше не посмотрите на другого мужчину.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Виктория не знала, куда деться от смущения.
— Я не желаю ни с кем вас делить.
— Милорд! Мы с вами только что познакомились — вы не вправе требовать от меня этого.
Роберт повернулся к ней, и на его губах больше не играла легкомысленная усмешка.
— Да, конечно. Я и сам понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Мне почему-то кажется, что я знаю вас всю жизнь.
— Н-не знаю, что и сказать вам на это.
— Ничего и не говорите. Давайте просто посидим вместе. Сегодня такой чудесный день!
Так они и сидели на берегу, глядя на проплывающие облака, на воду и друг на друга. Несколько минут прошло в молчании. Внезапно Роберт заметил что-то вдалеке между деревьями и резко вскочил на ноги.
— Не двигайтесь. — Он попытался произнести это строгим тоном, но в голосе проскальзывали предательские веселые нотки. — Даже не шевелитесь.
— Но…
— Не шевелитесь! — крикнул он через плечо, бросившись через просеку к опушке леса.
— Роберт! — недоуменно воскликнула Виктория, совсем позабыв о том, что должна обращаться к нему «милорд».
— Я мигом!
Виктория вытянула шею, пытаясь разглядеть, что он там делает. Роберт склонился над чем-то за деревьями. Она пожала плечами и перевела взгляд на свою ладонь, где, как ей казалось, остался пылающий след от его поцелуя.
Ох, этот поцелуй! Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела.
— А вот и я! — объявил Роберт, появившись из-за деревьев. Он склонился перед ней в почтительном поклоне, держа в руке букетик фиалок. — Это вам, моя госпожа.
— Благодарю вас, — прошептала Виктория. Этот жест тронул ее до слез — никто никогда не дарил ей цветов и не называл «моя госпожа». Сердце ее сладко заныло.
Он протянул ей букетик, оставив у себя одну фиалку.
— Для этого я их и сорвал, — пробормотал он, вплетя цветок в ее прическу. — Вот так. Теперь вы само совершенство.
Виктория завороженно рассматривала скромный букетик.
— Никогда в жизни не видела ничего прелестнее.
— Я тоже, — не сводя глаз с Виктории, отозвался Роберт.
— Они пахнут просто божественно. Обожаю аромат цветов. Дома у меня под окном растет жимолость.
— Правда? — рассеянно сказал Роберт. Он потянулся было, чтобы дотронуться до ее щеки, но тут же остановился: вдруг ее испугает этот жест?
— Благодарю вас от всей души, — промолвила Виктория, поднимая глаза. Роберт вскочил на ноги.
— Не двигайтесь! Даже не шевелитесь!
— Как, опять? — воскликнула она, и улыбка ее была краше всех цветов. — Куда же вы? Он ухмыльнулся.
— За художником
— За кем?
