налила себе полную рюмку бренди. Потрясение прошло, она попыталась восстановить в памяти то, что случилось. Внезапная суматоха на улице, выстрелы, звон разбитого стекла, тяжесть навалившегося на нее тела Кризи. Его неподвижность. Медный привкус страха во рту. И Кризи – такой спокойный, такой уверенный в себе.
Позже она позвонит Этторе в Рим и обо всем ему расскажет. И, естественно, многим своим друзьям. Это было целое событие – телохранитель себя оправдал. Однако при этом все его действия, все его поведение было проникнуто странным безразличием, удивительной самоотстраненностью от происходящего. Словно все это не имело к нему никакого отношения. На убитого он смотрел без всяких эмоций.
Должно быть, ему действительно часто доводилось такое видеть. Она вспомнила прикосновение его руки к своей щеке, то ощущение, которое она испытала, когда он взял ее за подбородок и приподнял голову. Рука, обезображенная шрамами, – Пинта ей рассказала, как он их получил. Изучающий взгляд из-под тяжелых век, взгляд, который вернул ей силы и привел в себя. Она налила в рюмку еще бренди и стала пить его небольшими глотками.
Нет, сегодня вечером звонить Этторе она не будет.
Действовал Кризи очень медленно, по крайней мере по его собственным стандартам. Он лежал в постели и думал о том, что произошло днем. Музыку перед сном он не слушал и ничего не пил. Он ждал и размышлял, еще раз анализировал ситуацию. Если бы целью нападения была Рика, она была бы уже мертва. Раньше он легко уложил бы наповал и человека с обрезом, и двоих других, не дав им сделать и пяти шагов. Они были новичками и наверняка любителями. То, что жертва была поражена первым же выстрелом – чистая случайность. Профессионалы справились бы с заданием не вылезая из автобуса и стреляя только из двух стволов обреза. Не оставалось сомнений – убийцы были дилетантами.
И все равно сам он действовал очень медленно. Реакция была вялой.
Рику вполне могли убить.
Эта мысль определила его решение. Всю жизнь он воспринимал собственное тело как самое эффективное оружие. Он заботился о нем, холил его и лелеял, как и всякое другое оружие, которым пользовался. После каждой полученной раны он делал все, чтобы поскорее залечить ее и полностью поправиться. Тренировал все части тела и следил за тем, чтобы они мгновенно реагировали на те приказы, которые посылал им мозг. Теперь привести себя в порядок ему будет не просто, ведь тело его – это не ружье и не пистолет, которые достаточно протереть промасленной ветошью и тщательно смазать все трущиеся части.
Восстанавливать надо все, причем постепенно. Процесс этот будет долгим и болезненным. Внешне он выглядел совсем неплохо, разве что вес его чуть превышал норму. Лишь Гвидо, знавший его в былые времена, мог бы безошибочно определить, что мышцы стали слишком вялыми, тонус их был уже совсем не тот, что раньше. Великолепный боевой механизм от небрежности и отсутствия должного внимания стал ржаветь и выходить из строя. На его отладку могли уйти месяцы. Делать это надо не рывками, а регулярно и целенаправленно, начав с ежеутренних десятиминутных тренировок в комнате, а потом постепенно наращивая темп. Надо обязательно ходить в какой-нибудь спортивный зал и работать там со штангой, гантелями и другими спортивными снарядами. Все должно встать на свое место. Пока еще не поздно. Он решил исправить положение.
Уже после полуночи раздался легкий стук в дверь. На ней была длинная белая ночная рубашка, в руке она держала большой бокал с коньяком. Когда она шла через комнату, шелк сорочки переливался. Рика предложила ему коньяк, он взял бокал, слегка коснувшись ее пальцев. Она села на край кровати и смотрела, как он небольшими глотками неспешно пьет напиток.
Простыня спустилась ему до талии. Ночная гостья протянула руку и провела пальцем по шраму на его плече, другой рукой подняла его руку, прижала ее к своей щеке и стала медленно вертеть головой из стороны в сторону, так, что ее волосы рассыпались по плечам. Он поставил бокал на тумбочку возле кровати, обнял ее рукой за шею и привлек к себе. Поцелуй был долгим, ищущим.
Рика встала, и белый шелк скользнул на пол. Она показывала себя ему, стоя от него на таком расстоянии, что он не мог дотянуться до нее рукой. Она не напрашивалась на комплименты, не позировала, просто показывала ему себя. Вот оно, мое тело, казалось, говорила она. Я хочу отдать его тебе – как подарок, такой подарок, который могу сделать только я одна.
Из окна на нее падал мягкий отсвет ночи, неясно освещавший удлиненные, округлые, рельефные извивы поразительно соразмерных очертаний ее точеной фигуры, черный колокол волос, искры, мерцавшие в глазах, полные губы широкого, чувственного рта, чуть вздернутый подбородок и гибкую шею. Потом глаза его неторопливо и оценивающе скользнули ниже. Глубокие тени под двумя высокими грудями с напрягшимися сосками, талия юной девушки и крутой размах бедер. Темный треугольник в низу живота и длинные, стройные ноги.
Женщина стояла совершенно спокойно. Пока он внимательно ее рассматривал, она не сводила взгляда с его лица.
Именно в это мгновение он сразу все понял. Понял, как любой мужчина мог быть совращен этой женщиной и покорен ее красотой, способной свести с ума даже самого стойкого представителя его пола.
Кризи взглянул прямо в глаза Рике, и она снова приблизилась к нему. Женщина все еще стояла, но теперь совсем рядом. Он медленно провел рукой по ее коже – от талии до колена. Когда он к ней прикоснулся, она чуть заметно вздрогнула.
Рика опять села на кровать и откинула рукой простыню – теперь настала ее очередь смотреть на него. Палец ее скользнул по другому шраму, который от колена шел почти в самый пах. Дальше тело его было покрыто жесткими, вьющимися, черными волосами. Она склонилась над ним, приблизив рот и язык к своим пальцам, медленно взбиравшимся вверх. Этого он не ожидал никак. Когда влажная теплота поглотила его, у него от восторга перехватило дыхание.
Рука коснулась его груди, потом лица и рта. Длинные пальцы гладили его губы, стараясь их разнять и проникнуть между ними.
Когда она резко подняла голову и скользнула в постель, Кризи почувствовал прохладную волну, пробежавшую по телу. Ее губы коснулись пальцев, язык стал двигаться в такт с их движениями. Потом она чуть подняла голову и взглянула ему прямо в глаза, волосы ее спадали на подушку, закрывали лицо и ей, и ему. Она изменила позу и стала медленно спускаться, не отрывая от него пристального взгляда и снова погрузив его во влажный жар своего тела. Но теперь это было по-другому.
Сначала очень медленно – сразу же после первого соприкосновения она застыла; потом жар начал поглощать, сжимать его сильнее. Мягкий живот прижимался к его животу, он чувствовал ее дыхание и нараставшую страсть, ее соски скользили по его груди, от напряжения она слегка дрожала.
Какое-то время Кризи просто лежал, позволяя ей себя вести. Потом он крепко обнял ее одной рукой за плечи, а другую протянул вниз, к ее плавно и ритмично двигавшимся бедрам, нежно поглаживая их и одновременно замедляя ритм их движений. После этого он крепко прижал Рику к себе и вместе с ней аккуратно перевернулся так, что женщина оказалась снизу.
Теперь она закрыла глаза. Все чувства ее были в смятении. Ей хотелось направлять его, вести за собой, контролировать его состояние, но она не могла. Рика чувствовала прикосновения его губ к сомкнутым векам, приоткрытому рту. Движение ее тела ускорялось, в такт с ним учащалось дыхание. Он сильнее сжимал ее в объятиях. Инстинкт подсказывал ей, что ему уже осталось не долго. Ей хотелось кончить одновременно, и она старалась приноровиться к такту его движений. Иначе ей было не успеть. Она почувствовала, как все его тело конвульсивно вздрогнуло. Тогда женщина выгнула спину, раскрыла глаза и в нескольких дюймах от своей головы увидела матовую, иссиня-черную сталь рукоятки пистолета, дуло которого было спрятано в кобуре. Внезапно она почувствовала, что кончает, сильнее прижалась к нему, и они вместе с одинаковой силой испытали то чувство, которое заставило их тела содрогнуться в едином порыве страсти.
Потом они долго лежали рядом и молчали – слова были не нужны. Вполне хватало чувств. Его руки, время от времени скользившие по ее телу, говорили красноречивее слов. Ощущение было такое, будто ее касается слепец, глаза которого были на кончиках пальцев. Иногда он целовал ее, ощупывая лицо губами, как тело – пальцами.
С первыми лучами зари Рика поднялась, взяла с пола шелковую ночную рубашку. Взглянув в лицо
