Припев подхватывают все. Вместе со всеми пою и я:
А в воздухе действительно пахло порохом. Тучи сгущались. Ведь это была осень 1940 года, когда войска фашистской Германии свободно разгуливали уже почти по всей Европе, в том числе по таким странам, как Чехословакия, Австрия, Польша, Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Франция… Да, да, и Франция! Ведь еще 14 июня гитлеровские войска вступили в Париж!
В эти тревожные месяцы я много думал о цели жизни, о своем месте в ней. Хорошо, что я поступил в аэроклуб и уже почти освоил летное дело! Придет час – и Родине потребуются мои знания, моя смелость, мои крылья. Но что делать сейчас? Что выбрать; самолет или паровоз, небо или стальные рельсы? Конечно, самолет, небо! Но как быть с техникумом? Бросить?
Об этом я думал все чаще и чаще. Вот и сейчас, товарищи поют, а я думаю. Что мне делать? Как быть?..
Сигнал отбоя заставляет всех подняться. Ребята неохотно покидают нашу палатку и уносят с собой песню:
…Пройдет совсем немного времени, и многие из нас увидят войну совсем другой: без барабанщиков, без музыкантов, без легких побед «малой кровью»…
И вот наступил день окончания аэроклуба!
К этому времени мы уже неплохо освоили взлет и посадку, виражи, мертвую петлю и другие фигуры сложного пилотажа, каждый по-настоящему полюбил авиацию.
Окончание аэроклуба было для многих из нас не только праздником, но и важным этапом в жизни. Надо решить – авиация или техникумы, вузы, училища, где мы готовились к другой интересной и нужной профессии. Что выбрать? Чему посвятить себя до конца?
Мы хорошо помнили слова Николая Островского о смысле жизни: «Жизнь человеку дается только один раз. И нужно прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»
Да, мы помнили их и поэтому, прежде чем избрать направление в жизнь, думали.
А впрочем, может, это мне лишь кажется теперь? Может, не всем было так трудно ответить на вопрос? Для меня этот выбор, помнится, был нелегким. С одной стороны, я окончил уже два курса техникума, и будущая специальность мне нравилась. С другой, я боялся, что родители не поймут меня, а обижать их, поступая так, как я хочу, без их согласия, мне не хотелось. И все-таки в душе я давно был уже летчиком.
Мое удрученное настроение заметил и инструктор Петров.
– У всех нынче праздник, один ты, Гареев, невеселый, – заметил он. – Или в техникум возвращаться не хочется: разбаловали мы тут вас…
Его глаза словно угадывали все, о чем я думал.
– Да, у меня сейчас трудное положение, – честно признался я. – И техникум люблю, и авиацию…
– А что больше?
– Больше? Авиацию, конечно!
– Вот тебе и решение! А ты мучаешься. Если хочешь летать, поступай в военное училище.
– В училище?
– Конечно! Это тебе не техникум. Училище – это здорово!
– А меня возьмут?
– Должны. Было бы желание.
– Желание есть…
– Помню, как ты в аэроклуб рвался, – улыбнулся Петров. – И достиг своего. Стоит лишь по- настоящему захотеть, тогда всего добьешься. Надеюсь, ты это понял?
– Понял.
– А то, что думаешь, мучаешься, – это хорошо, – продолжал инструктор. – Не люблю людей, которые горячатся. Да и авиация больше любит не лихость, не горячность, а спокойную уверенность и точный расчет. А эти качества, Муса, у тебя есть. Парень ты – основательный…
С этого дня я стал думать о военном училище.
После обеда, когда мы уже готовились покинуть наш чудесный палаточный лагерь, на аэродром подкатила легковая автомашина. Из нее вышло несколько человек. Все в новой летной форме, с новенькими планшетами на боку.
Это были военные летчики…
Через четверть часа все в лагере знали, что к нам прибыли гости – представители Энгельсской военно-авиационной школы летчиков. Их задача – отобрать наиболее способных и подготовленных учлетов. И надо ли говорить, как мы обрадовались.
Военных летчиков мы видели впервые, нам во всем хотелось походить на них. Мы усердно козыряли, щелкали каблуками, вытягивались в струнку, когда кто-нибудь из них обращался к нам. Со стороны это выглядело, наверное, смешно, но нам так хотелось понравиться этим строгим военным, что мы ничего не замечали.
– Поздравляю тебя, Муса, – сказал мне Петров. – Твоя мечта осуществится уже сегодня.
– Вы уверены? – вспыхнул я.
– Уверен. Только ты не волнуйся. Летай себе, будто за тобой никого нет, – и все будет в порядке.
– А что, разве будем летать?
–Да. Они хотят каждого посмотреть в деле.
– Это хорошо… Отбор начался в тот же день.
Один за другим мои товарищи уходили в небо. Вот и моя очередь. Я торопливо иду к самолету.
– Начнем, товарищ учлет, – говорит военный летчик, едва я успеваю привязать ремни и оглядеть приборы.
– Есть начать! – отвечаю ему по-военному и, волнуясь, запускаю мотор. Проверив его на малых и больших оборотах, выруливаю против ветра и поднятием руки запрашиваю разрешение на взлет. Белый флажок стартера, короткая пробежка – и земля уже внизу!.. Я готов к испытаниям. Недавнее волнение улеглось, я спокоен и собран. Как всегда. Это воспитал во мне мой чудесный летчик-инструктор Петров…
