– Я проведу весь вечер в молитвах, – промолвила Белл не без сарказма.
– А сейчас я должен идти – сказал Каспер – Мама не любит ждать. – Он взял Белл за руки, поднес их к губам, но тут же отпустил, увидев грязь.
– Куда же ты? – спросила Белл, когда он направился в конец аллеи.
– Тот нечестивый пес будет рычать на меня, – ответил Каспер и скрылся в аллее.
Снобизм барона вызывал у Белл опасение, что мать еще хуже, чем сын. Ведь эта женщина его вырастила. Но несмотря на его внешнее высокомерие, в нем билось сердце порядочного мужчины. Если бы только можно было вырвать его из-под влияния матери.
Белл тяжело вздохнула, зная, что это невозможно.
В нескольких милях от дома Фламбо, в другом мире, стояли огромные особняки. До Гросвенор-сквер не доходили неприятные запахи, благоухающие сады не пропускали запах навоза от проходящих лошадей.
Князь Михаил Казанов сидел за своим тридцатифутовым обеденным столом, сервированным тончайшим фарфором, хрусталем и серебром. Рядом с ним в высоком кресле восседала его четырехлетняя дочь Элизабет.
Михаил отрешенно смотрел в свою тарелку, на его мрачном челе, словно в зеркале, отражалось его настроение. Вместо говядины князь видел сестру своей покойной жены, его золовку, теперь уже бывшую, с ее жеманным и алчным лицом. Жареный картофель напоминал ее мать, его бывшую тещу.
Он чувствовал себя затравленным зверем, преследуемым охотниками.
Год его траура закончился месяц назад. Двумя неделями раньше у Лавинии, младшей сестры его покойной жены, состоялся первый выход в свет, и, охотясь за мужем, она не раздумывая избрала Михаила в качестве добычи.
Столь же опасной стала его бывшая теща. Накануне вечером, в опере, Пруденс Смит напомнила Михаилу, что Лавиния вступила в совершеннолетие, и принялась превозносить ее добродетели.
Он едва избежал ловушки. Спасибо Рудольфу, что выручил в антракте, прервал разговор Михаила с Лавинией и Пруденс.
Однако Смиты были не одиноки в своих притязаниях. Все незамужние женщины и вдовы в Лондоне пытались склонить его к женитьбе.
Михаил хотел наследника, да и дочери его нужна была любящая женщина, которая заменила бы ей мать. Но все эти пустые светские леди, которых он знал, не годились на эту роль.
– Папа, у тебя локти лежат на столе.
– Виноват, Бесс, – сказал Михаил. – Извини.
Он отрезал кусочек мяса, поднес ко рту и взглянул на дочь. Элизабет проткнула вилкой кусочек мяса и поднесла к губам.
Михаил подмигнул ей. В ответ она подмигнула отцу. Он медленно жевал и проглатывал мясо. Дочь проделывала то же самое.
Когда он положил на тарелку прибор и взял свой бокал с вином, Элизабет положила на тарелку свою вилку и взяла стакан с лимонадом.
Михаил взял салфетку и промокнул уголки губ. Дочь тоже взяла салфетку и тоже промокнула рот.
Михаил вытянул трубочкой губы и подвинулся ближе к дочери. Она тоже выпятила губки с чмокающим звуком, посылая ответный поцелуй.
– Спасибо, Бесс. Мне нужен был этот поцелуй.
Элизабет наградила отца улыбкой, обозначившей ямочки на щеках.
– Пожалуйста, папа.
– Что будем делать, прежде чем навестим дядю Рудольфа?
– Я хочу поехать на Бонд-стрит.
Михаил невольно улыбнулся.
– Что ты хочешь купить?
– Мне нужна мама, – сказала Элизабет, обезоружив его взглядом своих глаз, светившихся надеждой. – У кузины Салли новая мама. Я тоже хочу.
– В магазинах на Бонд-стрит мамы не продаются, – со вздохом произнес Михаил, и сердце его болезненно сжалось.
Девочка погрустнела.
Взяв ее изящные ручки, Михаил перецеловал все пальчики и сделал вид, будто собирается их съесть, – девочка захихикала.
– Папа, это аист приносит мам?
Улыбка озарила его черты.
– Кто тебе рассказал об аистах?
– Кузина Роксанна сказала, что детей приносят аисты, поэтому я подумала… – Элизабет пожала плечиками.
– Иди ко мне, Бесс. – Михаил посадил ее к себе на колени и обнял. Он хотел ее защитить, сделать реальными ее мечты и желания. – Расскажи, какую маму ты хочешь.
– Такую, чтобы знала много-много сказок.
– И рассказывала их на ночь, – закивал Михаил. – Что еще?
– Чтобы была веселой и любила играть в саду.
Все леди, которых он знал, не копались в земле. Исключение составляли жены его братьев. Поиски мамы для Бесс могли занять годы.
– Моя мама должна устраивать для меня вечера чая. – Синие глаза девочки заблестели от возбуждения. – И с «печеньем счастья» тоже.
– «Печенье счастья»? – переспросил отец.
– Кузина Эмбер печет «печенье счастья» для своей маленькой девочки. – Элизабет приложила ладошку к щеке отца. – И еще моя мама должна любить меня.
Михаил поцеловал дочь в ладошку.
– Я люблю тебя, Бесс.
– Я тоже люблю тебя, папа. – Она пристально посмотрела в его темные глаза. – Моя новая мама тоже будет тебя любить.
В дверях появился Джулиан Бумер, дворецкий, и быстро подошел к Михаилу.
– Ваша светлость? – Бумер перевел взгляд на Бесс, затем снова на Михаила и вопросительно выгнул бровь.
– Бесс, пойди скажи няне Ди, что через несколько минут мы уезжаем. – Михаил поцеловал дочь в щечку, снял с колен и поставил на пол.
– Няня Ди ушла на целый день, – промолвила девочка.
– Тогда пусть няня Силла умоет тебя, – сказал Михаил. – Встретимся в холле.
Когда малышка вышла из комнаты, Михаил повернулся к дворецкому.
Бумер протянул ему визитную карточку.
– Леди Пруденс и Лавиния хотят с вами поговорить.
Михаил застонал. Он не чувствовал себя в безопасности в своем собственном доме. Скорей бы появилась мифическая мама Бесс. Иначе он станет добычей одной из охотниц за мужем.
Бумер прочистил горло.
– Я им сказал, что вы уехали на деловую встречу, и княжна Элизабет отправилась вместе с вами на свой вечер чая.
Михаил заулыбался:
– Вы у нас на вес золота, Бумер.
– Спасибо, ваша светлость, – певуче протянул дворецкий. – Какое золото, в буквальном или фигуральном смысле?
Михаил рассмеялся и, поднявшись с кресла, похлопал дворецкого по спине:
– Бумер, я непременно подумаю о солидной прибавке к вашему жалованью.
В воскресенье Белл Фламбо сидела одна в карете, и ее буквально распирало от злости. Барон не удосужился приехать за ней, а прислал экипаж, хотя знал, что она волнуется перед встречей с его
