– Слушай, браток, – сказал он, просительно заглядывая в глаза часовому. – Пожалуйста, позови вахтенного. Я сам бывший моряк, на Балтийском флоте служил. Мне надо кое-что сообщить вашему командованию, ей-богу, это нас всех касается.
Часовой некоторое время молча таращил глаза, но потом все-таки решился, вытащил из кармана рацию и доложил вахтенному офицеру, что его желает видеть какой-то неизвестный, хорошо говорящий по-русски поляк.
Появившийся вахтенный старлей Женька Воронцов недоверчиво оглядел стоявшего внизу у трапа Климковича.
– Ну, что вам?
– Я по поводу вашего офицера, – запинаясь от волнения, проговорил Славка. – Старший лейтенант Павлов... Ну, которого мертвым выловили из воды...
Внезапно старлея Воронцова осенило.
– Стойте-ка! – воскликнул Воронцов, торопливо сбегая вниз по трапу. – Так это он с вами пил, что ли, в последний раз?
– Да, да, со мной, – неожиданно Климкович покраснел до ушей.
– Да я уж вас узнал, – неприветливо промолвил Воронцов. – Вы тогда его окликнули, увели его куда-то. Так с тех пор нашего Серегу Павлова живым никто и не видел...
– Послушайте! – настойчиво заговорил Климкович, подходя ближе к Воронцову. – Я могу встретиться с командиром? Вся эта история какая-то подозрительная, мне кажется, нам надо обсудить ее вместе...
Старлей Воронцов мгновение подумал.
– У вас есть конкретно, что сообщить командованию флота?
– Да нет, но... – Климкович смущенно запнулся.
– Это вы его нарочно споили, да? – угрожающе проговорил Женька.
– Да вы чокнулись, что ли? – гневно сверкнув глазами, воскликнул Климкович. – Серега был моим однокурсником, мы с ним вместе в одной комнате жили!..
Воронцов в ответ пожал плечами:
– Я не знаю, командир сейчас на совещании у командующего отрядом на флагманском корабле. И я вам очень не советую потом, когда он вернется, попадаться ему на глаза.
Климкович изумленно смотрел на стоящего у трапа русского офицера.
– Мне кажется, это происшествие касается всех нас, – глухо сказал он.
– Я доложу командиру о том, что вы приходили, – спокойно возразил старлей Воронцов. – Но если ничего конкретного вы сообщить нам не можете...
– Я могу только одно сообщить, – возбужденно воскликнул Славка Климкович. – Что мы там выпили сущий пустяк, бутылка «Выборовой» на двоих и каждый по чекушке коньяку. И после этого коньяка я отрубился наглухо. Такое, по-вашему, возможно?
– А почему нет? – пожал плечами Воронцов. – Каждый человек выпивку переносит по-разному.
– Допустим, – согласился Климкович. – Но разве это нормально, что я от этого количества спиртного отрубился напрочь? Последнее, что помню, это как я шел к стойке бара за новой бутылкой. И по пути как в яму провалился. А очнулся уже дома, на кровати.
Старлей Воронцов слушал рассказ поляка с вежливо скучающим видом.
– Такое бывает, – безразличным тоном возразил он. – Это называется алкогольная амнезия. Просто после определенной дозы спиртного перестаешь помнить, что с тобой происходило, время, проведенное в опьянении, как бы стерто из памяти. Просыпаешься уже наутро с головой, раскалывающейся от похмелья.
Славка Климкович смотрел на русского офицера с недоумением, обидой и нарождающейся ненавистью.
– Я, конечно, передам ваш рассказ командующему, – продолжал Воронцов безразличным тоном. – Я по уставу обязан докладывать командиру обо всех происшествиях во время моей вахты. Но только если вы ничего не имеете сообщить нам конкретного...
Славка Климкович, не дожидаясь конца фразы, повернулся и пошел прочь, походка у него была нетвердая, как у тяжелобольного человека. Старлей Воронцов, с сомнением покачивая головой, смотрел ему вслед. Облик поляка, русского эмигранта, не внушал ему ни малейшего доверия.
Глава 10
– Мам, а можно мы пойдем на улицу?
Маленький Андрюшка Павлов, лежа на широком диване, смотрел на свою мать печально и устало.
– Нельзя, сыночек мой, те большие дяди не разрешают...
– Мам, а можно я подойду к окну? Я не буду высовываться и трогать занавеску. Я только постою рядом и посмотрю...
Наташа Павлова дрогнувшей рукой провела по шелковистым волосам своего сына.
– Нельзя, Андрюшенька, большие дяди этого не разрешают...
– Ну, ма-ам! – протянул ребенок жалобно. – Я уже устал сидеть в этой комнате и спать! Мне надоело спать. Когда мы пойдем гулять на улицу?
– Не знаю, сыночек мой, – отвечала мать. – Когда большие дяди позволят...
– А когда они позволят?
– Не знаю, – Наташа Павлова еще раз погладила своего сынка по белокурой головке. – Сиди тихо. А будешь плакать, те большие дяди придут и снова будут ругаться...
Казалось, эта угроза произвела нужное впечатление на него. Ребенок тут же затих, замер.
Наталья Павлова с маленьким сыном сидели в жилой комнате обычной квартиры, обычная мебель окружала их, шкаф, стол, диван. На этом диване они уже вторую ночь спали, тут же проводили все время. В комнате царил полусумрак, потому что единственное окно было плотно занавешено. Электрического же освещения включать в комнате было не велено. Форточка также не открывалась, телевизора не было, книжек, что стояли на полке в шкафу, из-за недостатка света читать было нельзя. В этой комнате Наталью Павлову и ее сына держали вот уже вторые сутки, и непонятно было, сколько еще их могут здесь продержать.
– Мам, а как большие дяди узнают, что мы подходили к окну? – снова заговорил маленький Андрюшка Павлов. – Они же сидят в той комнате, разговаривают между собой.
– Я же тебе показывала тонкую проволочку, что возле занавески тянется, – отвечала его белокурая мать. – Это сигнализация. Ты тронешь эту проволочку, у дядей в комнате зазвонит звоночек...
– А я постараюсь не трогать этой проволочки, – возразил ее сын. – Я подойду к ней так осторожно, что никто ничего не узнает...
– Нет, Андрей, – чуть строже сказала Наталья Павлова. – Если у них в комнате зазвонит звоночек, дяди прибегут к нам и будут страшно ругаться. Могут даже ударить тебя. Помнишь, как они ударили тебя по голове прошлый раз?
На этот раз ребенок окончательно умолк.
Наташа Павлова осторожно встала и подошла к двери, ведущей в комнату, где сидели охранявшие их бандиты. За дверью и в самом деле слышались хриплые, злые мужские голоса. Судя по коротким, отрывистым репликам, они играли в карты в подкидного дурака.
– Туз, блин...
– А вот козырь... Принял ты, короче...
– А вот так?
– Жопу себе этим вытри...
– Ну а так?
– Смотри внимательней, как играют настоящие асы... Раз... Два... И вот три! Понял? Остался ты, короче! – сказавший это торжествующе захохотал.
– Ну-у! – разочарованно протянул проигравший бандит. – Вечно тебе, Колян, в картах везет... С тобой неинтересно играть!
Названный Коляном самодовольно засмеялся. Послышалось, как шлепнулись карты на кухонный стол. Раздался звук щелкающей зажигалки, кто-то закуривал сигарету.
– Слышь, Колян, долго мы еще будем в этой конуре яйца греть? Заколебался я тут...
