получения необходимо неукоснительно соблюдать ряд условий. Специалисты утверждают, что имеют значение темпы подогрева, интенсивность и последовательность смешивания компонентов, режим охлаждения. И их нельзя просчитать, можно подобрать только эмпирическим путем.
Последние слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Накамура побледнел.
Непосредственный начальник агента, господин Таканаши, хмуро все это слушавший, нарушил тишину вопросом:
– Выходит, что без самого русского воссоздать этот гель нельзя? Даже при нашем оборудовании?
Шоно сделал головой отрицательный жест и твердо заявил:
– Это абсолютно невозможно.
Финансовый директор Корпорации Хирата при этом странно ухмыльнулся, а президент обратился к сидевшему стиснув зубы Накамуре:
– Что вы можете сказать по этому поводу?
Подняв на него тяжелый взгляд, агент попытался использовать последний шанс:
– Есть еще компакт-диски, – произнес он в звенящей тишине зала.
По лицу финансиста Хираты снова пробежала язвительная ухмылка, и он полюбопытствовал:
– А вы сами просматривали их?
– Нет, – заявил агент. – Информация на дисках была защищена паролем, а вскрывать его у меня не было ни времени, ни средств.
На это ответил сам Таканаши, который заведовал информационно-аналитическим отделом:
– Это правда. Моим ребятам пришлось потрудиться, чтобы расшифровать записи... На них лишь семейные фотографии изобретателя...
Это был провал. Причем полный. Такого с Накамурой никогда еще не было. Застыв, словно каменное изваяние, он услышал скрипучий голос Хираты, доносившийся, словно сквозь ватное одеяло:
– Сколько миллионов вы отдали за эти никчемные вещицы? Десять? Плюс расходы, которые понесла Корпорация на ваше содержание и эту операцию. Получается немаленькая сумма. А, господин Накамура? Кто будет компенсировать эти потери?
Все напряженно молчали. Вопрос был совершенно не праздный – речь шла о сумме, существенной даже по меркам Корпорации.
Президент Куно решил, что на обсуждение данного вопроса времени потрачено достаточно, и подвел итоги:
– Считаю, что сейчас неуместно кого-то в чем-то обвинять. Мы поручим главе службы безопасности Корпорации провести служебное расследование и установить степень ответственности каждого, кто был задействован в этом деле. А по результатам этого следствия предъявим счета виновным в растрате. Это будет справедливо. А пока, господин Накамура, вы свободны.
Агент встал, молча поклонился и твердым шагом покинул зал совещаний.
«Что тут расследовать, – думал он, неспешно шагая до своего кабинета. – И без этого ясно, что виновен в случившемся только я сам».
Мягкая резина подошв тонко поскрипывала в такт его движениям.
Агент считал себя смелым мужчиной и не боялся признавать свои ошибки. Не смалодушничал он и сейчас. Да, его обвинили в невыполнении задания, но он не станет, подобно жалкому трусу, оправдываться и молить о пощаде. И не покроет свое имя позором. Уже войдя в кабинет, он твердо решил, что встретит этот удар судьбы, как и подобает настоящему самураю.
Молоденькая помощница, с которой Накамура больше общался по телефону, чем встречался в офисе, поскольку сам не часто бывал на месте, встретила его несколько растерянно. Захлопав раскосыми глазками, она поздоровалась и изумленно притихла. Видимо, ее смутил вид агента, который находился не в настроении общаться с кем бы то ни было.
Пройдя мимо нее к себе, он уселся в неудобное офисное кресло. Почему он до сих пор не выкинул его и не заменил на что-нибудь получше? Не найдя объяснений этому, Накамура справедливо посчитал, что сейчас не самое подходящее время думать о таких вещах. Выдвинул ящик стола.
На рабочий стол лег плоский деревянный ящик, украшенный старинной росписью по дереву и резьбой. По правде говоря, Накамура никогда не думал, что ему может понадобиться содержимое этой красивой шкатулки. Считал ее просто семейной реликвией. Но такой момент настал.
В легкой задумчивости он откинул крышку: на мягком бархате, поблескивая металлом отделки, лежал короткий ритуальный кинжал, которым его предки, по преданию, обрывали свои жизни в тяжелые времена. Протянув руку, он провел пальцами по гладкой рукояти. Раньше он никогда не чувствовал того, что пронеслось в его душе сейчас. Целый вихрь образов и ощущений пронесся сквозь его воспаленное сознание. Ведь этот предмет хранил в себе последнее тепло ладоней настоящих героев, ушедших из жизни красиво. А сможет ли он сам повторить такое?
В двери постучали, и на пороге появилась его помощница. Хорошенькое личико ее было взволнованно. Увидев своего босса сидящим за столом с коротким, слегка изогнутым мечом в руках, она побледнела еще больше.
– Господин Накамура, – пролепетала она, – вы чем-то расстроены? Могу я чем-нибудь помочь?
«Помочь? – мелькнуло в голове японца. – Будь она мужчиной, он, возможно, попросил бы ее отрубить себе голову. А что, неплохая смерть! Достойная настоящего самурая. Жаль, ничего не выйдет. Времена уже не те».
Через силу улыбнувшись, он негромко обронил:
– Спасибо за заботу. Может, чашечку горячего шоколада?
– Одну минутку! – обрадовалась девушка. – Я приготовлю его так, как вы любите.
«Несчастная, – подумал агент, не глядя ей в глаза. – Останется теперь без работы. Кто станет брать к себе помощницу человека, который не сумел справиться с возложенной на него очень важной миссией?»
– Вы очень добры! – Положив клинок на место, он проводил взглядом миниатюрную фигурку, поспешно исчезнувшую в дверях. Электронные часы настольного органайзера равнодушно мигали виртуальными стрелками.
«Минутку? – сам у себя спросил японец. – Как мало ты мне оставила! Хотя другого я и не заслужил...»
Подойдя к окну, Накамура прижался к толстому стеклу горячим лбом. Его родной город смотрел на него сквозь окно с нескрываемой укоризной. Он ждал от агента правильного решения, как отец ожидает от сына достойных поступков.
Японцу стало нечем дышать. Схватившись руками за ручки оконной рамы, он вывернул их и распахнул створки. Холодный воздух ударил его в грудь, дав возможность с наслаждением расправить легкие. Ворвавшись в кабинет, он смахнул со стола какой-то листок и, медленно кружа, пронес его аж до противоположной стены.
Накамура ступил на подоконник. Удерживаясь за оконную раму, заглянул вниз. Там суетились и спешили куда-то люди, которых почти не было видно с такой высоты, двигались автомобили по запруженным рекам магистралей. Этот город будет жить вечно! Несмотря ни на какие человеческие потрясения!
– Смотри, Осака! – прошептал японец, чувствуя, как высотный ветер треплет его короткую жесткую шевелюру. – Я остаюсь лучшим!
Накамура разжал пальцы и, слегка оттолкнувшись от подоконника, обрел чувство невесомости. Он уже не слышал звона разбитой чашки и вопля своей помощницы, опоздавшей всего на пару секунд напоить своего шефа дымящимся приторным напитком...
Удар... Темнота.
35
Латиноамериканская республика, дипломатическая резиденция США
Грязно-желтые волны плескались уже у самого края кровли. Стены почти полностью погрузились в них, и здание продолжало медленно, но неотвратимо уходить под воду. Если так пойдет дальше, скоро всем, кто остался в дипломатической резиденции, придется либо пускаться вплавь, либо жаться на тесной крыше мезонина, который пока оставался единственным сухим помещением на мили вокруг. Если не брать в расчет двух– и трехэтажные немецкие домики, видневшиеся за зелеными
