Джины, направился к ней. Она беспомощно оглянулась, ища глазами отца, но затем вспомнила, что он уже вернулся в «Серебряную луну». Нужно было подготовить все необходимое для размещения новых постояльцев, которых нынче ожидалось великое множество.
– Вы знаете Марию? – без лишних предисловий спросил Броуди, остановившись перед Тори. Приказав своему разбушевавшемуся сердцу угомониться, она удивленно взглянула на него. С какой стати Броуди интересуется здешней домоправительницей?
– Разумеется. Она наверняка находится на кухне.
– Познакомьте нас. – Его слова были отрывистыми, а тон сугубо деловым.
– Зачем?
– Она работала здесь еще до нашего с Эллиотом рождения. Я хочу попросить ее рассказать мне о моей матери.
Пожав плечами, Тори повела его по длинному коридору в сторону кухонного царства, полновластной владычицей которого являлась Мария. Здесь мало что изменилось с прежних времен, разве что была пристроена буфетная и еще несколько подсобных помещений. На многочисленных полках красовались до блеска начищенные медные кастрюли, тазы и чугунные сковороды, в центре кухни стояла циклопических размеров плита, вокруг которой суетились повара и поварята. А всей этой небольшой армией командовала высокая сухопарая женщина с гладко зачесанными волосами цвета воронова крыла.
Пока они шли сюда, Тори ни разу не оглянулась. Но она и без этого слышала позади себя твердые шаги своего спутника и ощущала тепло от его большого и крепкого тела.
– Вот она, Мария Санчес. Давайте подождем пару минут, пока она освободится.
– Она действительно работает здесь уже тридцать лет? – спросил Броуди.
– Да. Ее семья переехала сюда из Мадрида. Мария выглядит моложе своих лет – наверное, потому, что она такая смуглая. Но на самом деле, я думаю, ей сейчас около пятидесяти.
Тори замолчала, раздумывая над тем, что рассказал ему Эллиот о своих отношениях с Марией. И словно почувствовав, что от него что-то утаивают, Броуди положил руку ей на плечо. Она снова ощутила непреодолимую силу, исходящую от этого человека, и незаметно отстранилась.
– Мария вырастила Эллиота. Джан был слишком занят своим бизнесом, у него не было времени воспитывать сына. Да и желания, по-моему, тоже.
– А почему это не взяла на себя Джина?
– Она живет на другом конце долины. Кроме того, ей нужно было растить собственного сына, Лоренцо.
Тори не стала вдаваться в подробности и рассказывать о том, что Джан и Джина представляли собой две стороны одной медали: им обоим было глубоко плевать на собственных детей, не говоря уж о детях друг друга. Каждого из них заботила лишь его собственная персона и «Хоукс лэндинг».
– Мария! – окликнула женщину Тори, когда официанты, нагруженные блюдами с едой, вереницей потянулись к выходу из кухни. – У вас не найдется минутка?
Мария повернулась в их сторону, вытирая руки о синий передник, на котором был вышит золотой ястреб, распластавший в полете крылья, и слова «Хоукс лэндинг». Настороженный взгляд темных глаз остановился на Броуди, и Тори поняла, что этой женщине сейчас нелегко. Она разрывалась между безграничной преданностью Эллиоту, которого вырастила фактически в одиночку, и необходимостью признать Броуди в качестве законного наследника половины того, что оставил после себя старый Хоук.
– Вы уже познакомились с Броуди? – спросила Тори.
– Нет, еще не успели, – ответила домоправительница безапелляционным тоном, каким привыкла отдавать распоряжения своим подчиненным на кухне. Затем она протянула Броуди руку и добавила: – Добро пожаловать домой.
– Спасибо. – Броуди, казалось, слегка смутился. – Нет ли тут местечка, где мы могли бы спокойно поговорить?
– В буфетной сейчас пусто, – без колебаний ответила Мария, – пойдемте туда.
С этими словами она повернулась и повела посетителей через гигантскую кухню к застекленной буфетной, где стояли многочисленные шкафы с тарелками, супницами и прочей столовой утварью. На большой стойке из полированного черного гранита были выставлены серебряные блюда с маленькими пирожными, которые официанты должны были подать к столу чуть позже, на десерт.
Войдя в буфетную, Мария повернулась и, сложив руки на груди, воззрилась на визитеров. Лицо женщины ничего не выражало, но во всей ее позе было нечто оборонительное. «Ни дать ни взять медведица-мама приготовилась защищать своего медвежонка», – усмехнулась про себя Тори. Впрочем, ничего удивительного. Любой, кто хоть однажды видел, как общаются между собой Мария и Эллиот, сразу понял бы, что между ними существует особая внутренняя связь.
К собственному удивлению, Тори заговорила первой. Возможно, женское чутье подсказало ей, что Броуди не силен в разговорах такого рода – когда необходимо выяснить нечто сугубо личное, не предназначенное для посторонних.
– Мария, не согласились бы вы помочь Эллиоту и Броуди? Все, что произошло в последние дни, стало для них настоящим потрясением. Ведь ни один из них даже не подозревал о существовании другого.
Тут в разговор вступил Броуди:
– Эллиот уже начал знакомить меня с местными достопримечательностями. Он только что водил меня на ваше знаменитое плато и показал «Хоукс лэндинг» с высоты птичьего полета. И рассказывал о том, почему ваши владения названы именно так.
«Хорошо, – подумала Тори, – молодец Броуди. Пусть Мария поймет, что братья стремятся лучше узнать друг друга. Они не должны выглядеть в глазах остальных врагами».
– О чем вы хотите узнать? – произнесла Мария. Было заметно, что напряжение немного отпустило ее.
– О моей матери. Почему она забрала меня, но оставила Эллиота?
– Понятия не имею, – призналась пожилая женщина. – В один прекрасный день Джан вдруг заявился домой с младенцем. Это был Эллиот. Он сказал, что ребенок – его, и заявил, что мать от него отказалась.
– А что он сказал обо мне?
– Ничего, – вздохнула Мария. – Он ни словом не обмолвился, что детей было двое.
«Как странно, – подумала Тори. – Значит, эта женщина, Линда, никогда здесь не жила?..»
– Сколько тогда было Эллиоту? – спросил Броуди.
– Всего несколько дней. Он только что родился.
– Они поженились и тут же развелись? – продолжал спрашивать Броуди.
Последовала короткая пауза, а затем Мария ответила вопросом на вопрос:
– А почему вы думаете, что они вообще были женаты?
– Мне сказали об этом Бардзини.
Мария ничего не ответила, но по лицу ее ясно можно было прочесть, о чем она думает: Джине Бардзини с ее выводком нельзя верить ни в чем. Они будут клясться в чем угодно, если только это отвечает их интересам.
– Почему же Джан не женился на матери своих сыновей? – спросила Тори.
– Если бы он это сделал, жена получила бы законное право на часть владений «Хоукс лэндинг». А Джан скорее умер бы, чем уступил кому-то хоть пядь своих земель. Заметьте, ведь он даже своей сестре завещал смехотворно малую долю виноградников.
Воцарилось долгое молчание, нарушаемое лишь звоном посуды из кухни. Наконец Броуди заговорил:
– Насколько мне известно, именно вы нашли Джана мертвым, и случилось это около часа ночи?
Неожиданная смена темы, казалось, смутила и несколько встревожила Марию. Она молча кивнула, настороженно глядя на Броуди.
– Вам тогда ничего не показалось подозрительным?
– Нет. Я сразу поняла, что произошел несчастный случай.
– Почему вы так уверены в этом?
– Ну-у… Судя по всему, Джан подъехал слишком близко к краю бассейна. Он страдал бессонницей и
