Ева удивленно посмотрела на него. Поймав ее взгляд в зеркале заднего вида, он, улыбаясь, сказал:
– Все отлично, девочка, все как надо! Хорошо бы сейчас грозу заполучить, тогда вообще полная красота!
– Понимаешь, – вмешалась в разговор Инна, – там ведь тоже не дураки живут. Магический мир развит не хуже нашего. Ну, может, где-то, что-то у них не совсем как у нас, но разведка и контрразведка работают неплохо. И мы, и они постоянно следим за колебаниями контура Барьера. Кому охота допустить на свою территорию шпионов?
– Думаю никому, – ответила Ева.
– Во-о-от, – растянул слово Константин Григорьевич.
Не обращая на это внимание, Инна продолжила:
– Контуры не постоянны, стабильности нет. Но если всплеск колебания высок, значит, кто-то пытается пересечь Барьер. И тут же, к месту возмущения контура, высылается отряд перехватчиков. А сегодня из-за такой погодки Барьер сам по себе нестабилен и всплески возмущения идут по всему периметру с высокой частотой. На той стороне просто не успевают отслеживать все разрывы. Поэтому мы имеем отличный шанс проскочить незамеченными.
В это время машина остановилась. Ева посмотрела вперед. В свете фар она разглядела высокий бетонный забор и большие металлические ворота.
– Это и есть Барьер? – поинтересовалась она.
– Не-е-е, – хихикнул Олег.
Из двери КПП вышел человек в плащ-палатке и подошел к машине. Константин Григорьевич опустил стекло.
– Доброе утро, – поприветствовал он охранника.
– Доброе, если оно, конечно, доброе, – поежился тот. – Пропуск, пожалуйста.
– Фроловский, ты что? Своих не узнаешь? – наигранно удивился Константин Григорьевич и полез в бардачок за удостоверением.
– Почему «не узнаю»? Узнаю, но порядок – есть порядок. Раз положено предъявить, значит, предъявите, уважаемый товарищ Смирнов.
– Вот зануда, – процедил сквозь зубы Олег.
Инна шикнула на него:
– Молчи, а то сейчас начнется. Забыл, как в прошлый раз из-за твоего поганого языка он нас два часа мурыжил, делая вид, что оформляет важные документы.
Олег хотел возразить, но приумолк. Фроловский вернул Константину Григорьевичу удостоверение и побрел открывать ворота. Ева смотрела за стекло, пытаясь разглядеть сквозь дождливую завесу, куда они проезжают. Забор, увитый колючей проволокой, тянулся в обе стороны, насколько хватает глаз. Машина проехала в открытые ворота, которые тотчас же сомкнулись за ней. Слева от КПП стоял двухэтажный бревенчатый дом, к которому и подкатил Смирнов.
– Вылазьте, – скомандовал он.
– Куда мы сейчас? – негромко поинтересовалась Ева у Инны.
– За снаряжением. Или ты думала мы так пойдем, налегке? Нам рации надо взять, кое-что из оружия, деньги…
– Деньги?
– А ты что, думала там рубли или баксы принимают? Считай, что едешь за границу, где своя денежная единица. И вообще – всю неделю ты чем занималась?
– Всем понемногу, – пожала плечами Ева.
Инна фыркнула. В дом поднялись по широкому резному крыльцу. Стряхивая с себя капли дождя, Константин Григорьевич открыл массивную дубовую дверь. В лицо ударил теплый воздух с запахом протопленной русской печи. Навстречу им шел самый настоящий домовой: косматая грива седых волос, густые брови и длинная всклокоченная борода. На ногах у него были валенки, а поверх суконной толстовки, теплая жилетка из овчины.
– Слышь, Михалыч, – обратился к домовому Смирнов, – и тебе не стыдно в таком виде людей встречать? А еще главный инженер КПЛБ…
– Ну, инженер и что? Я тут безвылазно уже семь месяцев сижу. Думаешь, цирюльники ко мне во все щели ломятся?
– А бороду такую косматую зачем отрастил? – поинтересовался Олег.
– Некогда мне тут марафет наводить, работы море.
– А… – начал было Олег, но инженер показал ему кулак и изрек:
– А если кто-то сейчас поинтересуется про валенки, то точно получит в глаз.
После такой тирады Олег заржал:
– Михалыч, ты точно одичал в лесу!
Ева наклонилась к самому уху Инны и, чтоб ее не услышали остальные, спросила:
– Это кто? Домовой?
Инна прыснула и также шепотом ответила:
