Дети двух Миров

– Может по бокалу вина? – предложил наконец маг.

– Я бы не отказался, – поддержал его эльф.

Мастер Агвальт протянул ему бокал.

– А ты? – Конэ-Эль дотронулся до Евиной руки.

– Что-то не хочется, – отказалась девушка.

Затянувшееся молчание действовало эльфу на нервы. Он ощущал печаль и тоску Евы вперемешку с грустью и чувством легкой вины мастера Агвальта. Конэ-Элю все это очень и очень не нравилось, хотелось изменить окружающее их эмополе. И он нашел только одно, но достаточно простое решение.

– Я, надеюсь, никто не станет возражать против неплохой эльфийской песни?

– Ну-ка, ну-ка, давненько я не слышал хороших баллад, – заерзал в кресле маг. – Будь любезен.

– Ева? – эльф посмотрел на девушку.

– И я с удовольствием, – улыбнулась та.

Конэ-Эль закрыл глаза, вспоминая отчий дом, родной лес, любимые с детства их с Лореком лесные полянки, озеро… Мелодия сама зазвучала у него в голове и песня полилась. Слушали все: маг, Ева, огонь в камине, ветер, звезды за окном.

Глава 25 ПРОДОЛЖЕНИЕ ПУТИ

Девушка с грустью покидала гостеприимного мага. В душе нарастало тоскливое ощущение незавершенного дела, словно в замке остается нераскрытая загадка, которую ей теперь вовек не разгадать.

Завтрак прошел в полном молчании. Да и есть почему-то особенно не хотелось. Ева прятала от мастера Агвальта глаза, чтоб тот ненароком не увидел стоявшие в них слезы.

Бывает же так – встретишь человека, прочтешь его душу и примешь всем сердцем. И станет этот человек частью тебя на всю оставшуюся жизнь, навсегда.

Солнце приветливо раздавало свои лучи, птицы пели ему оды, только вот на душе у Евы накрапывал серый дождик.

– Постарайтесь не позабыть все, чему научились в моем доме, – наставлял их маг, провожая по аллее в сторону яблоневого сада.

– Не в наших интересах забывать, – эльф посмотрел на Еву. – Так ведь?

– Да, так, – вздохнула девушка. – И потом, мастер Агвальт, вы Учитель с большой буквы, ваши уроки не позабудутся.

Они остановились у края дорожки из белого камня.

– Вот и все… – развел руками маг. – Будем прощаться.

Ева отвернулась в сторону и слизнула слезинку с губы, а вторую вытерла ладонью. Ей совсем не хотелось, чтоб маг видел слезы.

– Время пришло, – согласился с ним эльф.

– Время… – маг достал часы.

Всхлипывая, выглянула из домика кукушка.

– Что ты, милая? – спросил мастер Агвальт. – Зачем сырость разводишь?

– Положено так перед дорогой, – резонно ответила та. – Прощаемся ведь.

– Может, что сказать хочешь напоследок нашим гостям? – предложил ей мастер Агвальт.

– Хм… – кукушка почесала лапкой клюв. – Можно и сказать.

Птица оценивающе посмотрела на Еву и Конэ-Эля. Ненадолго задержала взгляд на эльфе, а потом пристально посмотрела Еве в глаза, словно пыталась прочесть ее судьбу:

– Мне есть что сказать, но только одному из них. Пусть сами выбирают кому, – деловито произнесла птичка.

– А тебе не кажется, что это не совсем тактично? – оспорил ее предложение маг.

– Так я ведь могу вообще ничего не говорить, – закапризничала кукушка.

– Ты вредная, ты можешь, – согласился с ней мастер Агвальт.

В ответ на его слова птица фыркнула.

– Милая кукушка, – обратился к ней эльф, – думаю, будет правильно, если ты скажешь для Евы.

– Да будет так, – согласилась птичка.

Она замерла на какое-то время, а потом монотонным голосом изрекла, глядя на девушку:

Твоя судьба – в твоих руках,
Тебе решать, что дальше будет:
Любить или вернуться к людям,
Или растаять в облаках.
Смешаешь счастье ты с утратой,
Но это не твоя вина.
И будет то твоей расплатой.
За то, что сделала сама.
Когда же сердце разобьется,
Любовь вдвойне к тебе вернется.

– Ничего себе, – присвистнул эльф.

Ева молчала, пытаясь запомнить и осмыслить услышанное. Затем она глубоко вздохнула: