что он – опытный соблазнитель. И почему меня так тянет к нему? Почему я надеюсь, что он поцелует меня и открыто заявит о своей страсти? Возможно, я слишком долго была одна. Возможно, мне хотелось нормальной замужней жизни. Когда-то я вкусила ее... но лишь ненадолго. Когда-то я думала о Дрэйке... но не совсем так, как сейчас.
Неожиданно он наклонился ко мне и легонько поцеловал в лоб. Я притворилась, что приняла этот целомудренный поцелуй за французский обычай.
– Ну а теперь мне пора найти свою дочь, – я постаралась придать своему голосу бодрость.
Он взял меня за руку и повел к месту пиршества.
Кэти была там вместе с Раулем и месье Гренье.
– Мама, правда здесь замечательно? – закричала она, увидев нас. – Это самый лучший vendange, который я видела.
По всему было видно, что она подружилась с Раулем и что ему приятна ее компания. Бедный мальчик, подумала я, наверняка ему не очень-то сладко живется с таким отцом. Наверное, все время приходится помнить, какие обязанности будут возложены на него в один прекрасный день. Ему придется научиться всем мужским забавам; в этом у него будет хороший учитель. Должно быть, жизнерадостность Кэти стала для него откровением.
Кэти была явно перевозбуждена. Действительно, самое время уходить, подумала я.
Граф послал за экипажем. Они с Раулем собрались проводить нас до дома. Я села рядом с Кэти и обняла ее за плечи. Она положила голову ко мне на колени и вскоре задремала под мерное покачивание экипажа.
Я чувствовала, что граф не сводит с меня глаз. Рауль вел себя довольно скованно рядом с отцом.
Мы встали.
– Ну вот мы и дома, – сказала я.
Кэти открыла глаза и тут же вскочила, вспомнив, где она находится.
– Рауль, – сказала она, – можно я приду к тебе посмотреть твоего сокола? Ты обещал показать мне его. Можно я приду в замок? Я не очень хорошо его рассмотрела.
Вместо сына ответил сам граф:
– Пожалуйста, приходите в любое время, когда пожелаете, мадемуазель Кэти. У нас вам всегда будут рады.
Кэти восторженно улыбнулась.
– Это была самая счастливая ночь в моей жизни, – заявила она.
Граф победоносно улыбался.
Отец испытал заметное облегчение, когда увидел, что мы приехали. Он сидел в холле, ожидая нашего прихода.
– Дедушка, – закричала Кэти, не успев войти в дом, – там было так здорово! Видел бы ты, как они танцевали на винограде. Красный сок брызгал им на ноги и поднимался все выше и выше...
– Я вознагражден этим отзывом, – сказал граф.
Мы распрощались, и я прислушалась, как экипаж, погромыхивая, укатил в ночь.
– Вы, наверное, устали, – сказал отец.
– Очень.
– Я – нет, – заявила Кэти.
– Конечно, ты устала, – сказал ей отец, – тебе уже давно следовало быть в постели.
– Сейчас полночь, – сказала Кэти, – первый раз в жизни я не сплю в полночь.
– Отправляйся к себе, – скомандовала я, – ты уже наполовину спишь.
Я помогла ей раздеться, и она уснула, едва коснувшись головой подушки. Сама же я спала беспокойно. Это была памятная ночь и в чем-то даже знаменательная. Этот искушенный в удовольствиях французский дворянин совершенно не походил на всех, кого я знала.
Потом я подумала об Элоизе, которая, должно быть, также пережила несколько недель исступленной страсти... прежде, чем обнаружила, что доверила свое сердце ветреному донжуану.
Я попыталась вспомнить его лицо, когда он говорил об Элоизе. Мог это быть он? Вполне возможно.
Я знала, что должна быть очень осторожна.
На следующий день за Кэти прибыл экипаж. Мадам ле Гранд, которая должна была сопровождать Кэти, заверила меня, что моя дочь будет находиться под ее личным присмотром. Господин граф уже проинструктировал ее, чтобы она не спускала с девочки глаз, поэтому я могу с легким сердцем отпустить ее в гости.
– Не уверена, стоит ли мне отпускать ее, – засомневалась я.
– О, мама, мне так хочется пойти туда, – взмолилась Кэти. – Я хочу увидеть Рауля. Он обещал показать мне замок, своего сокола и собак.
– Я лично прослежу, чтобы с вашей дочерью не приключилось никакой беды, мадам, – снова заверила меня мадам ле Гранд.
Я поблагодарила ее и, не представляя, какую причину могу придумать, чтобы не пустить Кэти, дала свое согласие.
