получше.
– Лучше герцогских не бывает, – сказал Фриц.
– Нет, могут быть, – настаивал Дагоберт.
– Хватит болтать о похоронах, а то некоторых не возьмут смотреть могилу герцога.
Эти слова слегка утихомирили мальчиков.
Я предложила игру в загадки, и, мы играли в нее без особого успеха, пока церемониальный крест не водворили на прежнее место и толпы стали расходиться.
Фрау Грабен рассчитывала вскоре тронуться в обратный путь, но, спустившись в маленький зал гостиницы, мы обнаружили, что поторопились. Людей на площади было еще так много, что даже пробиться через толпу не представляло возможности.
– Пойдемте к конюшне, – сказала фрау Грабен. – Ко времени нашего отъезда толпа рассосется.
Дагоберт выскользнул со двора гостиницы посмотреть на площадь, и я, беспокоясь за него после того случая в лесу, пошла за ним, чтобы позвать его вернуться.
Тут я увидела сержанта Франка. Он держал Дагоберта за руку и подзывал меня к себе.
Я вышла за ворота.
Сержант Франк щелкнул каблуками и поклонился.
– Пока еще очень многолюдно, – объяснил он. – Еще минут десять, и народу станет меньше. Вам следует быть поосторожней. В такой толпе запросто очистят карманы. Нищие и воришки со всей округи сошлись сюда. Для них сегодня – знаменательный день.
Подошла фрау Грабен.
Сержант снова щелкнул каблуками и поклонился.
– Я как раз рассказываю фройляйн, что лучше подождать несколько минут. А почему бы вам не зайти к нам повидать Гретхен и детишек? Она будет очень вам рада.
Фрау Грабен сочла эту мысль превосходной и пожалела, что не захватила с собой бутылку обещанного ликера.
– Пустяки. Она обрадуется вам пуще всех ликеров Рохенштейна.
– Не думаю, что это вежливо по отношению к моему ликеру, – улыбнулась фрау Грабен.
– Ликер ликером, но вам это должно очень льстить, – вмешалась я.
Сержант Франк проложил нам дорогу через толпу, и мы, покинув главную площадь, вышли на маленькую улочку, выглядевшую очаровательно из-за цветочных ящиков на подоконниках и напоминавшую уютный дворик.
Фрау Грабен рассказала мне, что у женатых гвардейцев есть дома на небольших участках, вроде этих, по всему городу; холостые же солдаты живут в казармах рядом с замком.
Дверь одного из домиков была открыта, с улицы можно было сразу попасть в жилую комнату. Там на полу сидели двое детей: старший, примерно шести лет, что-то рисовал; а младший, лет четырех, играл в кубики.
– К тебе гости, Гретхен, – сказал сержант, – а я обратно на службу. Вы сами представите даму, фрау Грабен.
– Доверьтесь мне, – ответила фрау Грабен. Она добавила что-то, но я не слушала ее: я глядела с тупым изумлением на Гретхен Франк, мгновенно узнав ее. Передо мною стояла Гретхен Шварц, которую я встретила в клинике перед родами, тогда эта девушка была на грани отчаяния мне и мне сказали, что она умерла при родах.
Она поклонилась мне, и я увидела удивленное выражение на ее лице – она узнала меня, так же, как я ее.
Фрау Грабен улыбалась нам. Она внимательно, словно за пауками в банке, следила за выражением наших лиц.
– Ну как себя чувствует новорожденный, а?
– Он спит.
– Я слышала, он весь пошел в отца. Ты не выходила посмотреть на процессию, Гретхен?
– Пришлось присматривать за детьми, – ответила Гретхен, все еще не спуская глаз с меня.
– Ты могла бы присоединиться к нам и посмотреть процессию из окна гостиницы. Места хватило бы всем. Если бы знала, я прихватила бы с собой того ликера. Что с тобой? Ты выглядишь немного...
– Со мной все в порядке, – быстро сказала Гретхен. – Вы – миссис...
– Мисс Трант, – представила меня фрау Грабен.
– Мисс Трант, – ее глаза встретились с моими. – Не хотите чего-нибудь выпить?
– Нас угощали вином в гостинице. Может быть, дети хотят чего-нибудь.
– Да, – сказал Дагоберт, – мы хотим.
Пока она ходила за напитками, я решила, что должна поговорить с ней с глазу на глаз.
Вернувшись с подносом, она поставила его на стол и налила нам вина. Передавая мне стакан, она внимательно посмотрела на меня. В ее взгляде я прочла, что она узнала меня, но воздерживается от признания, не зная моей реакции.
Детям принесли сладкую воду и пирожные со специями. Дагоберт рассказывал детям о его похищении бандитами и о том, как он расправился с ними.
Дети внимательно слушали его рассказ о приключениях в лесу.
– На нем была моя волшебная шляпа, и он потерял ее, – сказал Фриц.
Фрау Грабен прислушивалась к болтовне ребятишек и, поднявшись, спросила Гретхен о розах в садике.
– Растут прекрасно, фрау Грабен.
– Пойду взгляну на них. Нет, нет, не беспокойся. Я найду их сама.
Гретхен, взглянув на меня, направилась в кухню. Я последовала за ней.
– Я узнала вас сразу, – сказала она, понизив голос.
– Я тоже, но не могла поверить. Мне сказали, что вы умерли и что ваша бабушка забрала мальчика...
Гретхен покачала головой.
– Умер мой ребенок. Это была девочка.
– Тогда почему же...
Она снова покачала головой.
Не понимаю, зачем доктору Кляйну надо было нарочно лгать мне?
Гретхен казалась озадаченной.
– А как вы? Что случилось с вами?
– Мой ребенок, малышка, тоже умерла. Я видела ее в гробике. Маленькое белое личико в белом чепчике.
Она кивнула.
– Моя выглядела точно так же. Я вспоминала ее очень ДОЛГО.
– Что же случилось на самом деле?
– Моя бабушка забрала меня к себе, и я вернулась домой. Ганс Франк был большим другом моего Франца, и он стал ухаживать за мной. Он говорил, что Франц хотел бы, чтобы он позаботился обо мне, и что он всегда любил Франца, и я ему нравилась. Потом мы поженились, и бабушка была очень довольна. Ей нравилось, что Ганс служил в гвардии герцога, и постепенно она стала забывать весь тот кошмар и снова стала счастлива.
– А что стало с вами?
– Вернулась в Англию.
– Вы не вышли замуж вторично?
Я покачала головой.
– Жаль. После рождения своего первого ребенка я старалась не вспоминать о том личике в белом чепчике. Я рассказала Гансу об этом и о том, что в тот день хотела убить себя И как странная девушка- англичанка пришла в мою комнату и из-за нее я осталась жить. Я никогда не забывала вас, и так странно, что мы встретились вновь.
