расплылось по простыне.
Коротко взревела сирена. Раз-другой.
— Внимание пассажиров! Всем оставаться в каютах, экипажу занять места по боевой тревоге, — раздирая барабанные перепонки, рявкнул голос капитана.
— Ну что я говорил, — Сандерс схватил с подноса чашку, одним глотком выпил кофе, закашлявшись от обжигающей горечи, — все, я побежал, — он ткнулся губами в щеку Карен.
— Сказано: сидеть по каютам, — неуверенно напомнила она.
— Меня не касается. Место ученого — в гуще событий, — застегивая рубашку, Сандерс выскочил в коридор.
У выхода с пассажирской палубы его попытался остановить стюард.
— С дамой из третьей каюты истерика, — сказал Сандерс, — она бьет посуду и выливает кофе на постель. Помогите ей.
Стюард устремился по коридору.
— Извини, дорогая, — пробормотал Дик, направляясь к рубке управления.
В рубке на него поначалу не обратили внимания — каждый занимался своим делом: второй помощник непрерывно докладывал о состоянии корабля; первый, в полурасстегнутом кителе, отслеживал перемещения противника; офицер связи бубнил, пытаясь вызвать нападающие корабли, что после нападения было совершенно необязательно; капитан Мсрсерон ругался, поминая чертову службу, собственный корабль, капитан-лейтенанта Жилмара и проклятых пиратов.
— Могу помочь, капитан? — спросил Сандерс.
— Если немедленно исчезнете с мостика, — рявкнул Мсрсерон, обращая к нему побагровевшее лицо.
— Кто нас обстреливает?
— А черт его знает!
— А фрегат, который нас сопровождал?
— Будет не раньше чем через два часа. Шли бы вы в каюту, профессор. Или мне приказать, чтобы вас отвели?
— Я имею военный опыт, полковник, — Сандерс склонился к экранам, — корабли идентифицированы?
— Нет.
— Позвольте, — Сандерс пробежался пальцами по клавиатуре, — ага… это корветы типа «Гурия». Не понимаю, почему их нет в вашей базе.
— Это же гражданское корыто! Чьей они принадлежности?
— Год назад их стали производить верфи на Салюсе. О том, что он добыл для Конторы чертежи и ТТХ корветов до того, как они сошли со стапеля, Дик, естественно, умолчал. — Это свободный мир, но на самом деле находится под протекторатом султаната Регул.
— Черт, слишком долго я в отставке, — покривился Мерсерон, — но ведь это международный конфликт! Никогда не думал, что Регул сейчас рискнет пойти на это.
— Отнюдь, капитан. Я же говорю: Салюс — якобы свободный мир и султанат всегда откажется от любых претензий.
— Какое у них вооружение?
— Мелочь я не вспомню, а из тяжелых — четыре «онара» и два «скорпиона». Нам хватит.
Яхта снова содрогнулась. Дик ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. С пункта управления огнем доложили, что корабли противника в зоне поражения «тарантулов».
— Будете отвечать? — спросил Сандерс.
— А что толку? Их защиту я не пробью. Если только станет ясно, что они хотят уничтожить нас — тогда.
— Силовое поле — сорок пять процентов, мощность падает! — крикнул второй помощник.
На камерах наружного наблюдения уже были ясно видны корабли, перехватившие «Глорию»: повиснув не далее, чем в пяти милях с правого и левого борта, они методично крушили защиту яхты. Мерсерон тяжело вздохнул.
— Ну, вот и все. Внимание на пульте управления огнем: цель — корвет с правого борта, огонь по готовности.
Одновременный залп «тарантулов» завяз в силовом поле корвета, вызвав мгновенную радужную вспышку, и тотчас корабли усилили огонь. «Глория» теперь содрогалась непрерывно, будто ее хлестали огромными невидимыми кнутами, как норовистую лошадь, сбросившую седока.
— Они вызывают нас, сэр, — доложил первый помощник.
Мерсерон смерил его взглядом.
— Застегнитесь, Петреску, вы на мостике, а не на прогулке с девочкой, — капитан повернулся к экрану связи, — соединяйте.
Экран остался темным, Мерсерон недоуменно приподнял бровь, но в эту минуту зазвучал голос, говоривший на стар-инглиш с сильным акцентом. Сандерс попытался определить национальность говорившего — он явно раньше слышал этот акцент, с растянутыми гласными. Голос был мягкий, как прикосновение шелка к коже. Он будто извинялся за то, что говорил неприятные вещи.
— Капитан, будьте благоразумны. Прекратите огонь и приготовьтесь принять абордажную группу. Мы не сделаем пассажирам и команде ничего плохого, не усугубляйте ваше положение бессмысленным сопротивлением.
— Я не привык разговаривать с невидимым собеседником, — Мерсерон говорил не спеша, явно пытаясь тянуть время, — назовитесь и определите вашу принадлежность…
— Не вам ставить условия, капитан. Прекратите огонь, в противном случае я не могу гарантировать сохранность вашего корабля и экипажа. Наши орудия работали на половинной мощности. Даю вам три минуты.
Мерсерон стукнул кулаком по подлокотнику. На щеках заиграли желваки, слышно было, как он скрипнул зубами.
— Мы можем разбить абордажные боты на подходе. «Единороги»… — начал второй помощник.
— И тогда они расстреляют нас, как в тире, — оборвал его Петреску, — сэр, я считаю, что надо принять их условия. Пусть выгребают корабельную кассу и побрякушки пассажиров. Даже если они выкинут нас в спасательных капсулах и заберут яхту, через час нас подберет «Ганимед».
— Я никогда еще не спускал флага, — проскрипел Мерсерон, — не будет этого и сегодня.
— Я не уверен, что это пираты. Слишком уж согласованно повреждение двигателей сопровождающего нас фрегата и нападение. Боюсь, их цель не деньги и не корабль, а кто-то, находящийся на борту яхты. В таком случае они не оставят свидетелей, — поддержал капитана Сандерс, и в тот же момент его бросило на пульт перед капитанским креслом.
В рубке мигнул свет, половина экранов погасла. Капитан злобно выругался и переключил монитор на контроль повреждений.
Гравитационная волна слизнула с обшивки три «единорога», антенны поля отражения и силового поля, вплавила в корпус выступающие ретрансляторы связи и датчики обнаружения. «Глорию» закрутило вокруг своей оси.
— Силовое поле семь процентов, выведены из строя датчики левого борта, — в голосе первого помощника зазвучала паника, — капитан, принимайте условия.
— Что с орудиями?
— Центральный пункт управления огнем отключился.
— Орудиям — перейти на ручное управление. Связь с «Ганимедом», — капитан навис над пультом, пытаясь остановить вращение корабля маневровыми двигателями.
Доклады о повреждениях посыпались, как из прохудившегося метка.
— Куда стрелять, мы их не видим!… дальняя связь не работает… системы наведения вышли из строя, фокусировка орудий сбита…
Сандерс не впервые участвовал в схватке кораблей, и всегда его угнетала собственная беспомощность. Все, что он мог делать, это следить по оставшимся экранам за тем, как неизвестный
