иррационален. В конце концов он никогда даже не пытался серьезно подкатиться к Сюзи (в конце концов надо быть полным идиотом с микроскопическими мозгами, расположенными к тому же не в голове, а в головке, чтобы подкатываться к секретарю шефа без каких-то серьезных намерений). Но то, как просто этот громила вытеснил Ричарда из головки боевой секретарши, вызвало в нем какую-то совершенно детскую обиду и горечь.
— Садись, Ричард.
Голос, шефа заставил Ричарда оторваться от созерцания захлопнувшейся двери…
Сандерс толкнул крутящуюся дверь ресторанчика «У старого кэбмена» и огляделся. В том, что Сюзи поведет русского именно сюда, он был уверен — этот ресторан был ее любимым местом для ленча. Никаких новомодных штучек, вроде парящих столиков или голографических рыбок, плавающих между посетителями, и не дай бог кибер-официанты. Все чинно, достойно и прилично. Еду и напитки подают приветливые девушки в костюмах черт знает какого века. Предполагается, что того самого, когда в Лондоне в качестве такси были двухколесные коляски, влекомые лошадью. Особый колорит обстановке придавали тележные колеса, сбруи и фотографии лошадей, развешанные по стенам. Когда Сюзи привела Сандерса сюда впервые, он неудачно сострил, что не хватает только запаха лошадиного пота, навоза и пучков соломы под ногами. Целый месяц после этой остроты крошка Сюзи была с ним холоднее айсберга, а ее расположение значило много — кто кроме нее мог предупредить о настроении шефа и намекнуть, пусть и туманно, о предполагаемом направлении очередной командировки.
Любимый столик секретарши возле окна был пуст. Сандерс вопросительно приподнял бровь, но тут встретился взглядом с серыми глазами русского. Они сидели в самом темном углу, причем мичман спиной к стене, что было само по себе похвально — он мог видеть как входящих в ресторан, так и дверь кухни, а Сьюзан расположилась напротив него. Острый взгляд резанул Сандерса, пробежался по фигуре, потом Полубой опустил глаза в тарелку и продолжил что-то хлебать из нее. Сюзи сидела спиной к Сандерсу и пока не видела его.
«Хоть бы кивнул, что ли, — раздосадовано подумал Дик, — а то посмотрел, как на пустое место». Он не торопясь направился к столику, на ходу привлек внимание бармена и поднял палец — как обычно, Пит. Бармен кивнул. Этот молчаливый диалог происходил у них всякий раз, когда Сандерс появлялся в ресторанчике — он считался здесь уже завсегдатаем и мог позволить себе вот так, походя, заказать аперитив.
Русский как раз отодвинул глиняную миску и вытер губы салфеткой. Миска была чиста, будто он вылизал ее досуха. «Здорово ты проголодался, парень», — про себя усмехнулся Сандерс. Он чуть поклонился мичману.
— Не помешаю?
— А-а, Дик. Привет. — Сюзи бросила в его сторону мимолетный взгляд.
По ее чуть туманному взору Дик понял, что русский уже завладел ее сердцем настолько прочно, что прежние друзья отошли на второй план. Во всяком случае, пока.
— Чем сегодня угощают? — Сандерс опустился на свободный стул.
— Касьян заказал луковый суп, две порции, двойной бифштекс и пиво, а я салат — хочу похудеть.
«Ах, он уже „Касьян“, а не мистер Полубой или господин мичман, с досадой подумал Дик, — резвый парень. Не успел появиться, как уже покорил малышку. Интересно, чем? Молчаливостью или аппетитом. А может, тем, что русский?» В молчанку Сандерс и сам мог поиграть — почему-то молчаливых уважают больше, чем болтунов. По крайней мере, интерес они вызывают больший. На аппетит он не жаловался, хотя две миски супа и двойной бифштекс за ленчем — многовато. А что касается национальности… тут уж ничего не поделаешь. Если Сюзи потянуло на экзотику, придется отступиться. На время, конечно. На время. Рано или поздно она поймет, что в штанах у мужиков одно и то же, что у русских мордоворотов, что у стопроцентных американцев. Ну а какой за этим последует выбор, Дик не сомневался. Все-таки Сюзи воспитана в демократической стране, а не в какой-то там Империи.
— Ваш мартини, сэр. — Сандерс благосклонно кивнул официантке и сделал обычный заказ — минеральная вода «Перье-Америк», говяжий стэйк с молодым картофелем, кофе.
Русский расправлялся со второй миской лукового супа и, хотя ел он аккуратно, чувствовалось отсутствие светского лоска, который проявляется хоть за столом, а хоть и в обычной дружеской пьянке. Ложка была зажата в кулаке Полубоя, будто он собирался по меньшей мере рыть ею окоп, а не есть суп. И брови он поднимал всякий раз, поднося ложку ко рту, словно удивлялся ее содержимому.
Сюзи тихонько вздохнула. Дик искоса посмотрел на нее. Секретарша млела. Сандерс залпом допил мартини, пожевал маслину и выплюнул ее в бокал. Обычно он проглатывал косточку — говорят, что косточки маслин хорошо влияют на потенцию, но сегодня он был слишком раздражен. Да и какая к черту потенция, если в ближайший месяц, а то и полтора, о пикантных приключениях можно забыть. Во-первых — на Хлайбе времени на любовь просто не будет, а во-вторых, если бы время и нашлось, Сандерс слишком дорожил своим здоровьем, чтобы рискнуть подцепить неизвестную болезнь. В том, что на Хлайбе все болезни неизвестны официальной науке, Дик был уверен стопроцентно — репутация космической помойки, которой обладал Хлайб, закрепилась за ним давно и прочно.
Принесли заказ Сандерса и русского. Полубой настругал бифштексы крупными ломтями, залил кетчупом и принялся сосредоточенно пережевывать.
Дик отрезал ломтик стэйка.
— Как вам здешняя кухня? — поинтересовался он.
Полубой поднял от тарелки тяжелый взгляд, между его густых бровей залегла глубокая складка. Можно было подумать, что вопрос Сандреса заставил его серьезно задуматься. Подождав ответа, Дик чуть заметно пожал плечами и отправил в рот кусочек мяса. Одно из двух: либо русский — редкостный тугодум, либо просто невоспитанный человек.
Полубой проглотил прожеванный кусок бифштекса. Вели судить по времени, которое он затратил на его обработку зубами, кусок должен был превратиться в молекулярную субстанцию. Кадык дернулся на его мощной шее. Дик представил, как пища, сопровождаемая спазмами пищевода падает в желудок и внутренне содрогнулся.
— У нас есть поговорка, мистер Сандерс, — сказал Полубой, уставясь Дику в переносицу, — когда я ем — я глух и нем. Подцепив на вилку очередной кусок, мичман отправил его в рот. И снова его челюсти принялись методично крушить волокна говядины.
— Какая прелесть! — воскликнула Сюзи. — Я теперь тоже буду молчать за едой.
— Слава богу, что в ближайшее время наши совместные ленчи отменяются, — пробормотал Сандерс.
— Что?
— Прекрасная поговорка, говорю. — Дик вытер губы салфеткой и отхлебнул минеральной.
Черт знает что! Даже аппетит пропал.
Конечно, он еще при первом взгляде на русского понял, что ужиться с ним будет трудно. Когда он исчез за дверью кабинета шефа и они остались вдвоем с Вилкинсоном, Дик попытался высказать свои сомнения в целесообразности работы с русским, да еще на Хлайбе, но шеф только пожал плечами.
— Я все прекрасно понимаю, старина. — Иногда он позволял себе держаться с агентами запанибрата. Правда, панибратство было односторонним. — Однако вопрос согласован там, — шеф поднял палец к потолку, — и тебе придется потерпеть его общество. Виски?
— Со льдом, если можно.
— Не переживай, Дик, надеюсь, долго это не продлится. — Вилкинсон подал ему бокал, на два пальца наполненный «Чивас ригал».
Сандерс вздохнул, поболтал кубики льда в бокале и поднес его ко рту.
— И чем таким мы должны заняться в этой клоаке?
— Захватить или уничтожить Агламбу Керрора.
Поперхнувшись, Сандерс вылил половину виски на подбородок и рубашку.
— Спокойно, мой мальчик, спокойно.
— Шеф, — сказал Сандерс, откашлявшись, — как вы себе представляете нашу работу на Хлайбе? В
