Виктории, и обе это чувствовали.
— Да, подружка.., ты — молодец, — похвалила Вика, прохаживаясь по палате. — А обо мне ты подумала?
— Подумала! — с готовностью подхватила Марина. — О тебе я тоже много думала! Я же спросила — есть ли у тебя мужчина? Если бы ты сказала «есть», я бы не заикнулась ни о чем, будь уверена! Но ты сказала «нет». Неужели лучше остаться одной, жить проблемами родни — матери, сестры, отца, чем попробовать построить свою жизнь? Ты можешь быть счастлива с Максом.., и сама дашь счастье ему и детям.
— Ты меня переоцениваешь.
— Ни в коем случае! — Марина говорила так горячо, что Виктория опасалась, как бы той не стало плохо. — Ты только подумай, ну что тебя ждет в той твоей жизни? Все время одно и то же — уроки, экзамены, вечная нехватка денег, ворчание матери, приставания начальника. Ты обречешь себя на одиночество. Ты только будешь нянчить детей сестры, тогда как она, молодая и здоровая, вполне может справиться с этим сама! Они тебя используют, ты разве не чувствуешь?
— А ты.,. — тихо перебила Виктория, — ты разве не собралась использовать меня?
— Я хочу подарить тебе счастье! — горячо возразила Марина. — Отдать тебе все свое: свою комнату, свою машину, своего мужа, своих детей! Разве этого мало? С Максом ты сможешь родить еще ребенка, он всегда хотел мальчика. Ты сможешь одеваться, как тебе хочется, отдыхать за границей, путешествовать…
— Хватит! — остановила ее Виктория. — Не надо рисовать мне райскую жизнь, я не ребенок. Я очень люблю тебя и помню все, и дорожу нашей дружбой, но… Тебе не кажется, что ты просишь о невозможном?
— О странном — может быть, но не о невозможном. Я понимаю, тебе нужно время, чтобы все обдумать, но у меня его нет! Мне осталось совсем немного. Я не могу ждать, пока в твоей голове все переварится. Ты должна просто довериться мне. Посмотри на меня. Ты что, отказываешь мне в помощи?
На глазах у Марины блеснули слезы. Этот факт моментально дернул в Виктории за какую-то ниточку, и в глазах защипало.
— Я не знаю, — протянула она. — Можно мне подумать хотя бы неделю?
— Нет. Если ты уедешь, то можешь не вернуться. Это исключено.
— Не собираешься же ты меня держать как пленницу здесь, в больнице? Мне нужно собрать хотя бы кое-какие вещи…
Марина покачала головой. Решимость в ее глазах не уступала место никаким другим чувствам. Вероятно, решимость придавала ей сил.
— Я забронировала номер в гостинице, сейчас ты отправишься туда. Вот деньги. — Марина достала из- под подушки маленький кожаный кошелек. — Купи себе все, что нужно на первое время. А домой позвони. И на работу. Сегодня я скажу мужу, что в агентстве подобрали для нас няню. Обговорю с ним все детали, а завтра ты прямо с утра отправишься к нам домой. Адрес в кошельке.
Вика ничего не успела возразить — вошла медсестра делать укол.
— Все, Викушенька, иди. Сейчас у меня укол, потом Макс привезет девочек. А завтра звони мне уже из дома.
Медсестра заслонила от Вики Марину. Виктория потопталась, молча собрала свои вещи и вышла.
Уже в коридоре она надела плащ, сунула в карман кошелек. На улице Вика остановилась.
В больничном сквере гуляли больные с посетителями. Сквозь молодую листву пробивалось весеннее солнце. Вика все еще находилась в полугипнотическом состоянии. В ушах стоял настойчивый голос Марины, а перед глазами парило ее бледное лицо.
Ноги отказывались повиноваться. Неужели она, Вика, все-таки даст втянуть себя в эту авантюру? Да она уже подчинилась чужой воле, как марионетка! Что она скажет матери? На работе все просто обалдеют. Особенно Петровна.
Виктория села на лавочку в сквере. Достала из кошелька бумажку с инструкцией и прочитала: гостиница «Горизонт», автобусы №№ 3, 14, 244. Остановка «Кинотеатр „Мир“».
Она не могла не восхититься подругой. Марина всегда была прекрасным организатором. Она, как всегда, учла все мелочи! Вике оставалось неукоснительно следовать инструкциям. Как во сне она села в указанный автобус, как робот вышла на указанной остановке.
В гостинице она поняла, что смертельно устала, и, уснув при свете дня, проспала до утра.
Проснулась с твердым убеждением, что все вчерашнее — кошмарный сон. Не может быть у Марины никакой неизлечимой болезни. Зря она себе накрутила все эти фантазии вокруг мужа и детей. Чушь собачья. Она поправится, и все у нее будет хорошо. Потому что не может быть плохо, когда такое солнце бьет в окно.
Через час Вика вышла из гостиницы с решительным намерением сообщить о своих выводах Марине и сразу же уехать в родной Первомайск. На душе было легко и пусто. Ее утренние размышления подтверждало все вокруг своим свежеумытым весенним видом. И детский сад с флажками на перекрестке, и музыка из раскрытого настежь окна, и на редкость улыбчивая кондукторша в автобусе. И вдобавок, когда Вика вышла из автобуса у больницы, на остановке она увидела двух глухонемых, которые хохотали! Две глухонемые девчонки лет по четырнадцать знаками показывали друг другу что-то смешное и беззвучно заливались.
Нет, явно все вчерашнее — фантазия воспаленного воображения. Или же — шутка подруги. На Марину это, кстати, похоже. Сейчас она встретит Вику улыбкой до ушей и словами: «Ну как, здорово я тебя разыграла?»
В больничном сквере утренняя решимость стала медленно таять. Вика села на скамейку. Сквер был еще пуст — рано. Но и когда он потихоньку начал наполняться людьми, Викино настроение больше уже не покачнулось на весах здравого смысла. К ней неукоснительно возвращался вчерашний кошмар.
В принципе она может никуда и не заходить. Может сейчас взять вот так и тихо уехать восвояси. А потом обо всем написать Марине. В письме даже лучше получится, аргументированнее. Придя к такому простому решению, Виктория поднялась и.., не сделала ни шагу.
Среди посетителей, спешащих от центрального входа к большому мраморному крыльцу, она увидела мужчину и двух девочек. Это потом она уже анализировала, почему именно на них остановился взгляд. А тогда она просто схватила их взглядом и подумала: они. Хотя знала, что прийти к Марине они должны были вчера, сразу после нее.
Мужчина шел быстро, полы его длинного плаща развевались, и волосы развевались. Волосы были не по моде длинны — как у артиста или художника. Две девочки бежали за ним вприпрыжку, не забывая шлепнуть ногой в лужу и изредка черкнуть за собой след цветным мелком. На крыльце мужчина остановился, что-то коротко бросил девочкам и скрылся за стеклянными дверьми. Девочки остались стоять на крыльце. Впрочем, «стоять» — это явное преувеличение. Они, конечно же, не стояли в общепринятом смысле. Сначала потолкали друг друга плечами. Потом маленькая, поняв, что несколько уступает большой в силе толчка, отошла и насупилась. Затем она что-то увидела и позвала старшую. Сестры опустились на корточки и стали что-то усердно рассматривать на мраморном полу, уткнувшись друг в друга лбами. Вика поймала себя на мысли, что не прочь узнать, что такое заинтересовало детей. Они шевелили губами, тихо переговариваясь.
Девочки так низко склонились к объекту своего внимания, что буквально давили друг на друга головами. Вдруг та, что постарше, потеряла равновесие и повалилась на пол. Младшую заметно развеселил такой ход событий, и тем не менее она бросилась на подмогу сестре, и через секунду-другую обе, забыв о том, что их увлекало минуту назад, вместе отряхивали одежду потерпевшей.
Виктория улыбнулась. Она так и осталась стоять с застывшей улыбкой на лице, когда появились ОНИ. Мужчина открыл тяжелую стеклянную дверь и пропустил на крыльцо Марину. Она была все в том же длинном халате и наброшенном сверху плаще. И в тапочках. Девочки, увидев мать, налетели как маленький ураган. У Виктории внутри что-то екнуло, она даже подалась вперед, инстинктивно стремясь оберечь Марину от толчка. То же произошло и с мужчиной — он быстро подвинулся, вовремя протянул руку, приняв тяжесть детей на себя. Марина наклонилась и расцеловала девочек. Тогда Макс деловито огляделся, что-то сказал им и вдруг ловко подхватил Марину на руки.
