– Алле?
– Володенька? Это Евгений Наумович.
– Добрый вечер.
– Извини за поздний звонок… Не оторвал ни от чего?
– Нет, все в порядке. – Виноградов перехватил взгляд жены, пихнул пальцем сначала в экран, потом на себя – мол, расскажешь, в чем суть и кто кого убивает, – и извинился в трубку: – Секундочку, Евгений Наумович…
Вернувшись к столу, он прикрыл дверь, чтобы не мешать Татьяне погружаться в мир Голливуда вместе с ее рукоделием, и возобновил разговор:
– Да, теперь все! Чем могу?
– Видите ли, Володя… Хотелось бы побеседовать. Не по телефону.
Ничего удивительного в этой просьбе не было.
– Да, конечно. Проблемы?
– Не то чтобы, но… Может быть, даже – наоборот! – Уверенности в голосе собеседника, однако, было не много.
– Когда скажете?
– Ты свободен завтра? С утречка?
– Вообще-то… Желательно – после двенадцати. Терпит?
– Конечно! Какой разговор.
– Нет, если надо – я раньше… – Владимир Александрович несколько лукавил, но скорее из вежливости.
– Нет нет, нормально… К часу? Заодно и пообедаем?
– Великолепно! – В контору к Наумычу приходила уникальная повариха, за две сотни долларов плюс стоимость продуктов она так кормила хозяина, его персонал и особо избранных гостей, что одни только запахи могли привести в состояние экстаза простого смертного.
– Договорились! Значит, завтра в тринадцать… жду. Всего доброго.
– До свидания!
Прежде чем присоединиться к Татьяне, Владимир Александрович еще раз просмотрел профессорскую справку, неторопливо разорвал ее на бесчисленное множество бумажных кусочков и зажал в кулак. Посидев так – с тревожным ощущением чего-то непонятно холодного и близкого, он прошел в туалет, бросил то, что осталось от документа, в унитаз и спустил воду.
Помимо всего прочего, Владимир Александрович учился в университете. Юридический факультет на базе высшего образования, очно-заочное отделение… Студенческие страдания Виноградова начались еще в незапамятные времена, когда заработка милицейского капитана и нескольких удачных халтур вполне хватало не только на жизнь, но и на роскошь в виде платного обучения. Начальство не возражало, Татьяна в очередной раз вычеркнула из списка покупок недосягаемую лисью шубу – и он поступил! Потом было жалко бросать, родители помогли материально, и худо-бедно теперь Владимир Александрович почти вплотную приблизился к заветному дипломному финишу.
Требования были, особенно ко взрослым дядям и тетям, достаточно либеральные, хотя, конечно, пожестче, чем в учебных заведениях МВД. Поэтому те, кто считал, что для получения «корочек» юриста достаточно просто внести в кассу определенную сумму, отсеялись в самом начале.
Иногда, конечно, везло…
– Тебе что осталось?
– Финансовое право, курсовик по гражданскому процессу и этот вот… спецкурс.
– А у меня последний.
– Завидую!
Так уж получалось, что из-за командировок или какого-нибудь очередного городского аврала Виноградов половину экзаменов сдавал по рапортам, индивидуально – или до, или после срока. Были в этом свои плюсы, свои минусы, но в двоечниках Владимир Александрович не числился.
На этот раз сессию с ним почти одновременно досрочно сдавала симпатичная брюнетка лет двадцати, с улыбчивыми глазами и огромным животом.
– О! Звонок… – сообщил Виноградов и тут же понял, что сморозил глупость. Коридор утонул в металлическом дребезжании, и не услышать его было в принципе невозможно.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила однокашница за информацию, когда звонок прекратился.
Из аудитории на волю выкатился густой поток волосатых, по-детски раскованных и очень неплохо одетых студентов дневного отделения. Это был второй курс, на юристов они походили куда меньше, чем на школьников.
– Ну тьфу-тьфу-тьфу…
– Пошли…
Виноградов и будущая мама предстали перед собравшимся уже было направиться на кафедру преподавателем. Собственно, об этом симпатичном бородаче оба знали только имя, отчество и что ведет он какой-то замысловатый специальный курс, который в практической работе никогда понадобиться не может и введен лишь для общего развития подрастающей молодежи.
