потрясения окружающей среды, и в привычных условиях ему не всегда удается достаточным образом приготовиться – и физически, и морально.

Что же тогда говорить о выстреле, прозвучавшем над ухом спящего человека? Когда мозг еще не включился, а физиологические реакции происходят на уровне мышечных сокращений? Как у дохлой лягушки, подключенной к аккумулятору.

Открываешь глаза – ничего не видишь… Барабанные перепонки свернулись и ноют, сердце колотится, слабость в желудке и мочевом пузыре.

Постепенно, не сразу, Владимир Александрович начал воспринимать окружающее.

Сначала включили изображение. Фигура первая – обхвативший живот молодой проводник: лица не разобрать, только черные волосы и край щеки, заросшей и грязной. «Кипарис» бесполезно' сползает по бедру… Целая группа, скульптурная композиция – второй проводник, что постарше, и Кондор. Бородач как раз только что выстрелил, рука с пистолетом застыла на половине пути от черноволосого… Старик вплотную уже почти уткнулся стволом своего автомата под горло…

«Калашников» был старомодным – с большим деревянным прикладом и пламягасителем, больше похожим на оттопыренную губу.

Виноградов, видевший такие реликвии отечественного оружейного производства только в школе, на уроках начальной военной подготовки, да по телевизору, когда показывали хронику освободительных войн черного континента, – так вот, Виноградов каким-то шестым чувством понял, что предохранитель у проводника не снят! И что разрядить автомат в Кондора он никак не успеет – тот убьет его раньше, из своего безразмерного «магнума»…

Он не один сообразил, что произойдет в следующую секунду: Картинка ожила.

Старик резко закинул ствол вверх и прикладом ударил Кондора по руке. Пистолет отлетел из отшибленной кисти – куда-то из поля зрения, в камни.

Кондор попытался закрыться, но опоздал. Продолжая движение, вытертое дерево приклада описало коротенькую дугу и вмялось в бородатое лицо – это был старый, военных еще времен прием, элемент рукопашного боя советской пехоты.

Незаметно вслед за картинкой появились цвет и звук.

– Х-ха! – Старик для верности решил добить падающего противника, но промахнулся.

Бородач успел перехватить автомат, дернул его на себя… Потеряв равновесие, проводник рухнул вниз, вслед за ним.

Виноградов, не сознавая еще, что делает, влекомый не разумом, а скорее животным любопытством, выпростал голову из-под теплого клапана спальника.

– Гр-р-р!.. – Теперь Кондор был наверху. Пережав левой, не пострадавшей кистью, ворот старого ватника на шее проводника, он другой шарил сзади, пытаясь нащупать кнопку на ножнах. При этом суставы его кровоточили и пальцы почти не слушались.

Тот, кто лежал сейчас снизу, почти не хрипел – извиваясь всем телом, он судорожно пытался освободиться, оторвать от себя ухватившую горло руку.

Это не удавалось – проводник был прокуренный и старый. Такой же прокуренный и старый, как его ватник… Мелькнувшее в воздухе лезвие пробило их одновременно – материю и тело. Пройдя без сопротивления сквозь брезент, утепленную подкладку, напряженные мышцы и все то теплое, трепетное, что укрывают от грубых и неделикатных воздействий ребра, нож попал прямо в сердце – и человека не стало.

Кондор вынул из трупа нож и, почти не размахиваясь, ударил еще раз – на всякий случай. Сделал он это устало, задумчиво – и потом так же задумчиво вытер лезвие о ватник.

Врут писатели! Никаких фонтанов, потоков крови… Все осталось внутри, под одеждой.

Виноградов зачем-то закрыл глаза. Потом открыл – делать вид, что спишь, было довольно глупо. Остальные тоже зашевелились: сначала поодаль доктор, а за ним – и литовец.

Но голоса пока никто не подавал.

Молчаливее всех лежали все же проводники – черноволосый, скрюченный с подогнутыми к груди ногами, и старик, запрокинувший к небу щетинистый подбородок.

Ощущение собственной беспомощности унижало. Владимир Александрович потянул, вниз патентованную «молнию» и полез наружу, из мнимой безопасности спального мешка.

– Бля, ни хрена себе! – Собственный голос сейчас Виноградову тоже не нравился.

О чем-то тревожно и коротко спросил доктор.

– Вон у него поинтересуйся, – почему-то по-русски ответил майор. И мотнул головой в сторону Кондора.

Тот уже сунул на место нож и теперь искал среди камней «магнум».

Клиент настойчиво повторил вопрос. Насколько понял Виноградов, очкарика интересовало, намерен ли его «куратор*» и далее выполнять порученную миссию. Позволяет ли здоровье? Как врач, он готов оказать помощь.

Владимир Александрович, как мог, перевел.

Бородач уже обнаружил свой пистолет и заботливо вытер его рукавом. Потом поднял глаза на клиента. Кивнул, успокоительно отмахнулся…

– Разговорчивый парень! – нервно хихикнул Генрикас.

– Он, кстати, тоже…

– Что – тоже? – Каждому стал вдруг приятен звук человеческой речи. – Что – тоже, Пронин?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату