– Я постараюсь сделать выводы.
– А куда ты денешься…
Работать с ушастым было чертовски интересно и поучительно, но приятным этот процесс назвать не решились бы даже самые ярко выраженные подхалимы. Впрочем, таких в команде не держали.
– Итак! – Старший по званию, возрасту и положению вдруг сменил тон. Взялся было за одну из брошенных им на столик газет, но передумал. – Нет, об этом позже…
Покосившись на свой сейф, он решил обойтись без записей:
– Сколько вы уже с нами?
– Второй год.
– С декабря! – уточнил собеседник. – Довольны?
Переход на «вы» мог означать что угодно. Виноградов все никак не мог найти удобную позу, раздумывая, можно ли закинуть ногу на ногу. В конце концов он ограничился тем, что сдвинулся несколько назад, расположив руки вдоль подлокотников.
– Да. Меня устраивает то, чем я занимаюсь.
– В материальном плане?
– И в материальном плане тоже…
– Мы не занимаемся благотворительностью. Мы в первую очередь – коммерческая организация. Верно?
– Да… насколько мне известно. – Жизнь лишила многие из суждений Виноградова категоричности.
Ответ, судя по всему, ушастого устроил.
– Вы еще не забыли Полковника?
– Нет. Не забыл…
– Он очень плохо погиб! Вам об этом известно?
– Да. Не могу сказать, что очень опечален…
– Вы знаете, почему ему пришлось покинуть номер? Через окно… С двенадцатого, если не ошибаюсь, этажа!
Владимир Александрович прокашлялся:
– Официально меня никто не уведомлял о причинах.
– Но вы догадываетесь? – Ушастый умел проявлять настойчивость. – Хотелось бы услышать ваше мнение.
– Я не объективен… У нас с покойником отношения как-то не заладились, вы же в курсе.
– И тем не менее? Удовлетворите любопытство старика, а?
Пришлось отвечать.
– Думаю, Полковник вышел из-под контроля. Он стал опасен для окружающих – и для «организации» в том числе… Как говаривала моя первая пионервожатая: поставил личное выше общественного. Кроме того, журналисты «засветили» бизнес, который он курировал.
Опять помолчали. Виноградов – напряженно просчитывая реакцию на свои слова, а собеседник – просто по привычке никуда не торопиться.
– Хорошо… Слушай внимательно, – ушастый опять вернулся к доверительной форме общения, – повторять не буду. Человек, которого ты знал как Полковника, когда-то работал с нами. Он был очень толковым офицером, еще при Брежневе принимал участие в специальных операциях, в основном на Ближнем Востоке. Турецким владел, по-арабски мог объясниться… Два ранения!
– Достойная биография…
– А мы троечников не держим, в конце концов получается себе дороже. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.
– Расцениваю это как комплимент, – приложил руку к сердцу Владимир Александрович. – Признателен за высокую оценку.
– Ну и нахал! – хмыкнул собеседник. Возразить, впрочем, было нечего – факт сегодняшней беседы говорил сам за себя. – Поскромнее надо, понял? Из любого правила возможны исключения… Так вот, про Полковника. Он просто-напросто заигрался. Когда создавалось «сафари»…
– Это была его идея?
– Да! Идея создать фирму, которая под крышей туристического агентства организовывала бы безнаказанную охоту на людей во всевозможных «горячих точках», принадлежала Полковнику. Спрос был: благополучные европейцы и американцы, просматривая по телевизору хронику из Хорватии или Руанды, соображали, что под шумок боевых действий и массовых беспорядков там можно творить такое! За что на их сытой родине ближайший полицейский просто шлепнет без предупреждения. Мно-огие, многие хотели без риска попасть за решетку или на электрический стул, совершить нечто мерзкое… Например, выстрелить пленному в затылок или сжечь напалмом семейство беженцев. Или – просто изнасиловать монахиню да попытать старосту деревни электрическим шоком… Был и другой потенциальный контингент – ветераны различных войн, больные люди, на всю жизнь поломавшие себе психику. Они уже просто не могли без крови! В какой-то степени идея Полковника казалась даже благородной: «сафари» избавляло цивилизованный мир от десятков и сотен потенциальных садистов и маньяков.
– За счет нецивилизованного мира?
