— Да если один бензин, заправляться… И дорога там такая, что…
— А так?
— Ты что — псих?
— Едем? Или нет? Имею право!
Сумма удвоилась, и ясно стало, что мужик не устоит. Впрочем, он еще попытался соблюсти приличия:
— Электричка скоро… Может, ты на ней?
— Имею право! — изображая пьяное упрямство, повторил Денис. — Едем?
— Поехали, — собеседник махнул рукой и направился к «запорожцу». — Но протрезвеешь ведь, парень…
Нечаев понял опасения водителя:
— На, забери. Суй, суй себе, дядя!
Прогреваться долго не пришлось, и через пару минут владелец уже выводил свое непритязательное транспортное средство через лабиринт привокзальных ангаров, пакгаузов и дворов.
На пути все чаще начали возникать человеческие фигуры — неожиданно много для недавнего сумеречного безлюдья. Трудящиеся торопились по рабочим местам или наоборот, с ночной смены, мало внимания обращая на тарахтящее мимо чудо украинского автомобилестроения.
Наконец, за очередным поворотом показался шлагбаум.
Рядом с перегородившей дорогу красно-белой жердиной о чем-то беседовали двое: пенсионер в такой же, как у водителя, форме и вооруженный сержант. У стеночки притаилась милицейская машина — родная сестра той, которую Нечаев уже видел на другом посту оцепления.
Оперативник вжал голову в плечи, но «запорожец» здесь знали — приглядевшись, железнодорожный охранник приветственно помахал рукой и потянул на себя ручку подъемника. Милиционер в свою очередь довольно равнодушно глянул сначала на приближающееся транспортное средство, потом на человека у шлагбаума, пожал плечами и вытащил из пачки сигарету…
Когда оцепление осталось позади, беглец выдохнул и обмяк на сидении.
— Чего, парень — получше?
— Вроде… Пивка бы!
— Посмотрим по дороге.
Нет, тревога не отпустила Дениса — факты и явления окружающего мира по-прежнему воспринимаюсь им по системе боевого опознавания «свой-чужой». Но все же надежда на счастливое окончание передряги намного окрепла.
— Знаешь, парень, я со своей женой тоже…
За окнами неторопливо мелькали улицы и домишки пригорода, а оказавшийся довольно словоохотливым водитель все пытался перекричать рев двигателя рассказом о собственном опыте разрешения семейных конфликтов.
Неловко повернувшись на сидении, Нечаев потревожил подсохшую было рану:
— М-м-м…
— Эй, ты чего? Смотри, может, остановиться? — Мужик явно опасался, что пассажир заблюет ему весь салон.
— Не, не надо. Все уже!
— Ну, тебе виднее. Если что — не стесняйся.
— Посплю я, ладно? Будем подъезжать, покажу куда дальше. — Денису стало плохо и не хотелось тратить силы на общение, поэтому он опустил веки и сделал вид, что погружается в сон.
Впрочем, особо притворяться не пришлось — почти сразу же на Нечаева навалилось нечто душно- томительное, похожее на забытье. Мир вокруг сконцентрировался в огненный, скользкий клубок: боль в бедре, сполохи спецсигнала, рев «запорожского» двигателя, железнодорожник с выпуклыми жадными глазами…
Опасность! Вынырнув из кошмара, Денис сначала почувствовал и лишь потом увидел испуганный взгляд водителя, впившийся в его бедро:
— На дорогу смотри… дядя! Угробишь ведь.
Тот молча сглотнул слюну и подчинился.
Денис нарочито медленно запахнул каким-то образом задравшуюся полу плаща, прикрывая надорванную брючину и повязку в крови:
— Спокойно только. Без нервов. Понял?
— Понял.
— Довезешь, высадишь, где скажу, и ты меня не видел!
— Хорошо.
— А иначе… — Беглец выпрямил указательный палец упрятанной в карман правой руки и продемонстрировал водителю оттопырившуюся ткань плаща.
Со стороны это очень походило на ствол пистолета.
— Понял!
Дальше ехали молча.
Пустынная трасса, лес вокруг, дождь…
Сосед вцепился в руль и со страху все жал и жал на газ. Когда стрелка спидометра перешла за девяносто километров, начал нервничать сам Нечаев:
— Эй, мужик! Дорога скользкая…
Водитель кивнул, чуть сбросил, но потом снова разогнался почти до самой крайней правой отметки указателя скорости.
— Ох, с-сука!
За очередным поворотом дороги притаилась бело-голубая «пятерка» госавтоинспекции. Офицер в мокрой милицейской фуражке и куртке из кожзаменителя обрадованно отложил радар и махнул полосатым жезлом: стоять!
Водитель дисциплинированно сбросил скорость и потянулся к обочине.
— Смотри, падла! — напомнил про «пистолет» в кармане Денис. — Тебе первая пуля, понял?
— Понял, понял…
«Запорожец» замер метрах в десяти от гаишной патрульной машины. Офицер сказал что-то веселое расположившемуся в салоне напарнику и замер в эффектной позе, дожидаясь, пока нарушитель выберется наружу и подойдет.
— Не глушить! И это не трогай, — прошипел Денис, показывая глазами на ручной тормоз.
Водитель кивнул, вышел из машины, и только тут Нечаев сообразил, что он специально «подставился» — излюбленные места засад ГАИ всегда известны местным автолюбителям.
«Вот гад», — подумал оперативник, без особого удивления наблюдая, как мужик на полпути до милиционера сигает с дороги в кусты. Видимо, при этом он что-то кричал, но Денису было не слышно из-за рева двигателя, что именно.
Да и не интересно уже…
Заревев от боли, он перетащил свое тело на водительское сиденье и защелкнул внутренний запор двери. Потом попробовал выжать сцепление, но не смог — кровоточащая раной нога не послушалась, машина заглохла.
В зеркальце было видно, как офицер приближается к «запорожцу», доставая из кобуры пистолет. Его напарник замер, наполовину высунувшись из патрульного автомобиля, не зная — то ли рухнуть обратно за руль и заводиться, то ли бежать вслед.
Спокойно…
Денис всем весом надвинулся на педаль сцепления, повернул ключ и сдвинул вперед рычаг.
— Стой! Выходи!
Слева к стеклу почти прилипла фигура в форме. Лицо перекошено, черный брусок «Макарова» пляшет перед стеклом:
— Стрелять буду!
— Да-да, конечно, — почти дружелюбно посмотрел в лицо коллеге Нечаев. — Подождешь?
