двенадцать.
Гости уселись вокруг стола. Я оказался возле Самборского, который успел уже пошутить с соседом с другой стороны и посмеяться над гостем, сидящим напротив.
— Вы знаете, — сказал мне Самборский, — я волнуюсь.
— Я тоже.
Мы понимали друг друга, потому что оба ждали сообщения Антона Павловича о заседании правительства и результатах доклада Саклатвалы. Редактор не заставил себя ждать и с бокалом в руке поднялся:
— Этот бокал, — сказал он, — я поднимаю за минувший год, за год наших успехов, за год, в котором родилась необыкновенная идея сверхскоростного подземного пути между Западом и Востоком. Отмечаю: наша редакция была тем местом, где эта идея зародилась.
Гости шумно откликнулись на этот тост. Сразу же Антон Павлович распорядился налить еще вина в бокалы. Мы едва успели выполнить его приказ, как обе стрелки часов подошли к двенадцати. Послышался первый удар полночного боя, и хозяин произнес новый тост:
— За новые замечательные успехи, за год, когда начнется осуществление нашей идеи, за Новый год!
Мы поддержали оратора громким «ура».
— Товарищи, — продолжал Антон Павлович, — сегодня наше правительство слушало доклад академика Саклатвалы и решило с первого января начать строительство Глубинного пути. Так названа новая дорога между Востоком и Западом.
Вспыхнула буря выкриков и рукоплесканий, захлопали пробки из бутылок с шампанским, зазвенели бокалы.
Только два человека остались неподвижными и с бокалами в руках смотрели на Антона Павловича, ожидая, что он скажет еще. Это были Самборский и Макаренко. У первого дрожала рука, второй ничем не выдавал своего волнения. Я понимал, что оба инженера хотят услышать, какому из двух вариантов правительство отдало предпочтение.
Догадов тоже следил за Самборским и Макаренко. Иногда он испытующе поглядывал на меня, не понимая, должно быть, странного поведения молодых инженеров.
Черняк предложил еще один тост — за начальника строительства Глубинного пути. Все с любопытством ждали, кого он назовет.
— Начальником строительства назначен академик Саклатвала.
В честь академика вспыхнула овация, какой можно было только позавидовать.
В первом часу ночи, после музыки, пения и поздравлений, радио передало ту самую новость, о которой мы узнали от Антона Павловича. Итак, фантастическая идея начала становиться действительностью.
Бесспорно, наша «Звезда» кое-что сделала для этого, и Черняк имел законное основание важничать, несколько преувеличивая, по обыкновению, заслуги своего журнала.
Но знает ли о постановлении один из самых деятельных членов нашего коллектива — профессор Довгалюк? При первой возможности я подошел к редактору и спросил, звонил ли он Аркадию Михайловичу.
— Нет. Но он знает. При мне секретарь Саклатвалы говорил по телефону с членами совета… Ведь утвержден совет строительства… Профессора Довгалюка назначили членом совета… Меня тоже…
— Поздравляю, Антон Павлович!
— Спасибо. Между прочим, у меня поручение от Саклатвалы переговорить с тобой.
Черняк отвел меня в сторону. Я был уверен, что речь пойдет о деятельности прессбюро.
— Академик думает, что ты с твоим характером не совсем подходишь для такой работы, как заведование прессбюро.
Меня бросило в жар. Правда, заведовать кем-либо или чем-либо я никогда не любил и не умел. Но заведовать прессбюро такого строительства! Об этом бесспорно можно только мечтать. Ведь я был бы в курсе самых необыкновенных и интересных событий. И вообще, не очень-то приятно услышать о себе отрицательное мнение Саклатвалы. Вероятно, волнение отразилось на моем лице, потому что Черняк усмехнулся и успокаивающе сказал:
— Саклатвала очень ценит тебя и считает, что тебе нужно найти соответствующее применение… Хотел бы ты объехать вокруг света и одновременно оказать большую услугу строительству?
— Это интересно, — равнодушно произнес я.
— Мы посылаем за границу специальную техническую миссию для ознакомления с техникой тамошнего туннелестроительства и разными техническими навыками. Правда, ничего подобного нашему строительству там нет и не предвидится. Но посмотреть на уже сделанное стоит: возможно, кое-что из их методов нам пригодится… Нужен ответственный секретарь миссии. Ему придется пробыть в командировке не меньше года и очень много путешествовать. Саклатвала просил меня узнать, согласен ли ты поехать таким секретарем.
— Ты мог бы ответить и не спрашивая. Что может быть интереснее, чем путешествие вокруг света?
Вероятно, глаза у меня заблестели, потому что Черняк засмеялся.
— Итак, — сказал он мне, — позвони завтра в секретариат Саклатвалы.
Антон Павлович собрался отойти от меня.
— А как проект? — остановил я его. — Чей вариант? Макаренко или Самборского?
Черняк немного помолчал.
— Кажется, правительство передало все на рассмотрение Саклатвалы. Официально ни тот, ни другой вариант не утверждены. Есть третий вариант, самого Саклатвалы. Но он… он мало чем отличается от варианта Макаренко.
— Гм!.. Удивительно!
— Я сам удивлен. Этот молодой человек, видимо, имеет большое влияние на старика. Но вариант Макаренко нельзя было утвердить. Против него все, кроме Саклатвалы и военных. Последние, собственно, заняли позицию нейтралитета.
Я вернулся на свое место взволнованный, в радостно-приподнятом настроении. В моем воображении уже замелькали пароходы, самолеты, поезда, автомобили, которые понесут меня через океаны и континенты, возникли большие города обоих полушарий.
В третьем часу, в разгар танцев, я решил поехать домой, так как танцую не очень хорошо и дамы не заинтересованы в таком кавалере.
Догадов поехал меня провожать.
Несмотря на позднее время, на улицах было шумно и людно, светились разноцветные фонарики, на площади вспыхивали фейерверки, рассекали небо ракеты.
Погода изменилась к лучшему. Похолодало, падал снежок.
В гостинице тоже встречали Новый год. Дверь в ресторан была широко раскрыта. Там играла музыка, и даже в вестибюле танцевало несколько пар.
— Послушайте, — сказал мне Догадов, когда мы вошли в номер, — Антон Павлович говорил, что вы тоже едете… Куда?
— Кажется, буду путешествовать вокруг света…
— Что вы? Здорово!.. Завидую вам. И надолго?
— Успею соскучиться.
Мы еще долго разговаривали, и он ушел от меня около пяти. Мне запомнились его последние слова, сказанные уже у выхода:
— Знаете, Олекса, мне кажется, что этот Макаренко — гениальный человек.
14. ТАРАС ЧУТЬ
