Но не успели противники броситься друг на друга, как их остановил громкий властный голос:
– Стойте, прах меня побери! Клянусь дыханием Яхве, сандалиями Мухаммеда и мечом архангела Гавриила, что, если вы все сей же миг не опустите оружие и не разойдетесь по разным углам, то я прикажу слугам наглухо запереть все двери снаружи и своей рукой подожгу дом. Или решайте свои споры мирным путем, или покиньте мои владения!
На пороге комнаты стоял разъяренный Аббас. У него за спиной толпилось не меньше десятка вооруженных копьями слуг.
– Ладно-ладно! – воскликнул в ответ Робер. – Мы не собираемся тут воевать, просто подстраховались от неожиданностей. К тому же мы с этими господами отлично знаем друг друга. Недобитый Скальд, это опять ты?
– Нет, это призрак твоей покойной прабабушки! – ворчливым голосом отозвался гигант. – Так вот, значит, за кем нас отправили в погоню, подняв посреди ночи! Знал бы я, что неведомые враги императора – это мои лучшие друзья, Жак и Робер, я бы в жизнь не согласился на то, чтобы вас преследовать.
– А вы, сир де Барн, снова решили исполнить роль наших конвоиров? – немного придя в себя, спросил у тевтонца Жак.
– Что поделаешь – служба. Мой эскадрон сопровождал великого магистра Германа фон Зальца в Рикорданский замок, к императору, где мы остались на ночлег. Незадолго до полуночи эскадрон был поднят по тревоге… – Тевтонец сделал многозначительную паузу и недовольно покосился на Аббаса.
Убедившись, что более спокойствию постоялого двора ничто не угрожает, а недавние противники хотят поговорить без лишних свидетелей, понятливый хозяин подал знак своим слугам и вместе с ними скрылся за дверью.
– Как выяснилось, – продолжил рассказ де Барн, – ночью к воротам Акры был послан императорский гонец с каким-то тайным поручением. Он-то и наткнулся у моста на труп лошади, на чепраках которой были изображены гербы флорентийского дома Каранзано. Так как Николо Каранзано входил в свиту императора, гонец немедленно вернулся назад и доложил о находке графу Томмазо. Тот, как королевский бальи, немедленно попросил военной помощи у великого магистра, и мессир фон Зальца отправил нас на поиски убийц, или, скорее, похитителей, – тело несчастного флорентинца обнаружить так и не удалось. Добравшись до Акры, мы выяснили, что из города под вечер вышел вооруженный до зубов отряд. Мы бросились за ним в погоню и шли по следам, пока не потеряли их сразу же после этого постоялого двора.
– А вот теперь вы мне объясните, приятели, – миролюбиво, но подозрительно прогудел Недобитый Скальд, – с каких это пор рыцарь и оруженосец ордена Святого Гроба путешествуют в простом платье и подряжаются на охрану киликийских караванов. Да и вообще, хотелось бы мне знать, откуда это вот он, – гигант развернулся в сторону стройного тевтонца, – так хорошо знает моих старых друзей.
– Мы давно знакомы, – вспыхнул де Барн. – С сиром Робером де Мерланом и братом-сержантом Жаком из Монтелье нас связывает трагическая история, когда они едва не были казнены по ложному доносу. А вот меня удивляет, каким образом с ними знакомы вы!
При этих словах Недобитый Скальд чуть не лопнул от возмущения.
– Да с Робером де Мерланом мы еще в юности сражались бок о бок под знаменем французского короля против германцев и англичан! – прорычал он, делая огромные усилия, чтобы не схватиться за булаву. – А Жака я знаю еще с того самого дня, как они вдвоем впервые ступили на землю Акры.
Прервав назревающий спор, в комнату заглянул Рембо. Он еще не успел переодеться и потому предстал перед глазами в наряде орденского слуги. Недобитый Скальд нахмурился. Оруженосец Робера, знавший о крутом нраве гиганта не понаслышке, тут же исчез.
– Ладно, – проворчал Робер. – Кто из вас наш больший друг, я думаю, вы всегда успеете выяснить. Сейчас речь идет о том, что мы будем делать дальше. Точнее, как поступите вы, господа?
– Что тут происходит? – Теперь в комнату заглянул брат Серпен. – У ворот топчутся тевтонцы, из вашей комнаты слышен подозрительный шум. Рембо пробежал мимо с белым как мел лицом…
– Все в порядке, приятель, – миролюбивой улыбки, которую попытался изобразить Робер, хватило бы, наверное, для того, чтобы навсегда помирить всех сторонников папы и императора и по ту и по эту сторону моря. – Скажи мессиру, что мы просто встретили старых друзей.
Жак дернул приятеля за рукав, но было уже поздно. Серпен хмуро кивнул и исчез.
– Мессиру? – тут же поднял бровь де Барн. – Значит, здесь братья ордена во главе с самим приором. Да уж, ценит ваш патриарх киликийских купцов. И ценит настолько, что выделяет им в охрану своих лучших воинов.
– Ну? – хмуро осведомился де Мерлан. – И что из этого следует?
– Бальи не зря послал с нами преданного лично ему человека, – улыбнулся тевтонец. При этих его словах Недобитый Скальд скривился, будто откусил гнилой инжир.
– Гранмастер фон Зальца шепнул мне на ухо, – продолжил он, не обращая ни малейшего внимания на реакцию своего попутчика, – что он получил тайное послание от великого магистра тамплиеров. Тот очень просил, чтобы, если вдруг посреди ночи начнется заварушка с засадами и погонями, мы не проявляли излишнего усердия в погоне. Так что теперь все зависит от некоего сира Макса – вольного рыцаря из Гента, капитана личной гвардии иерусалимского бальи, который больше известен в Заморье как Недобитый Скальд.
– Очень интересно, – проворчал гигант, смерив тевтонца с макушки до пят долгим, оценивающим взглядом. – Я-то тут при чем? То, что отряд, который ушел вдоль моря, тевтонцы догнать не смогли, графу Томмазо я доложу непременно. Пусть он с вашим гранмастером сам выясняет отношения. А лезть в дела патриархата да шпионить за караванами всяких купцов, это уж увольте. Поэтому сейчас мы выпьем вина и продолжим погоню, дабы совесть моя была чиста.
– Вы хотели испить вина, господа? – Теперь в проходе стоял Аббас, из-за спины которого выглядывал слуга с кувшином на подносе.
Робер и Недобитый Скальд обменялись понимающими взглядами и одновременно повернулись к хозяину, глядя на него с нескрываемым сочувствием, как обычно сильные и здоровые мужчины глядят на умалишенного или смертельно больного человека.
– Воистину, как говорил мой покойный дядюшка, граф де Ретель: «Отправь дурака за вином, он один кувшин и принесет», – с тяжелым вздохом произнес Робер.
– Два кувшина, миротворец! – добавил Скальд. – До рассвета еще достаточно времени.
Солнце едва успело оторваться от синеющей на горизонте горной гряды, как из ворот постоялого двора выехало пять больших, крытых парусиновыми тентами возов. Спереди, сзади и с боков возы были окружены вооруженными конниками. Наметанный взгляд франкского воина, конечно, сразу бы различил под грубыми серыми сюрко и далеко не новыми железными шлемами не простолюдинов, а благородных рыцарей, но для встречающихся по дороге мусульманских крестьян, ремесленников и торговцев все латиняне были на одно лицо.
Волы, запряженные парами, уверенно тянули тяжелые повозки.
– Тяжелые кони под седлом и волы в упряжи, – подъехав к мастеру Григу, сказал Жак. – Не самый быстрый способ передвижения. Сколько времени займет у нас путь до Багдада?
– Арабские всадники с заводными лошадями проделывают путь от Дамаска до Багдада за три недели, – ответил киликиец. – Но мы не арабы. Отряду придется двигаться по
