Офис нестройно загудел в ответ.
Когда запыхавшаяся Марьяна вбежала во двор, Эдик запирал дверь. Не оборачиваясь, он произнёс:
– Да вы везунчик, Яночка. Ещё бы пять минут, и долбились бы в эту, – он постучал по двери, – железяку. Но хотя бы завтра на вас можно рассчитывать? К девяти нуль-нуль, милочка.
Сухо кивнув, он подошёл к серебристому «Пассату».
– Вас подбросить?
– Спасибо, не надо. Уроните ещё, – буркнула Марьяна и в расстроенных чувствах двинулась обратно.
Эдуард проводил её долгим задумчивым взглядом. По лицу его ползала едва заметная улыбка.
Домой девушка пришла уставшая и злая. Налив себе чаю покрепче, она попыталась скрыться в комнате, но мать не дремала.
– Как успехи? – сладчайшим голосом поинтересовалась она.
– Прекрасно! Лучше не бывает! – рявкнула Марьяна.
– То-то я и смотрю, – не смутилась мать. – Видок у тебя прям цветущий. Ботинками будешь кидаться?
– Тамара, кончай девку глумить, – крикнул из туалета отец. – Первый рабочий день у человека! Себя вспомни!
Марьяна благодарно посмотрела на сортирную дверь. С отцом у них всегда было полное взаимопонимание.
Глава восьмая, из которой явствует, как важны сплочённость и корпоративное братство
«Езда» встретила Марьяну распахнутой входной дверью и молчанием. По пустому коридору ветер гонял какие-то бумажки. Комнаты были отперты и безлюдны, лишь в бухгалтерии факс натужно выплёвывал бесконечную ленту, покрытую не то арабской вязью, не то просто разводами термокраски. Марьяна тихонько позвала Эдика и осеклась: голос будто утонул в вязкой тишине. Сквозь эту тишину ей послышался слабый сдавленный писк. Они что, забыли здесь кошку? Она же умрёт. Девушка дошла до конца коридора. Мяуканье стало чуть громче, но кошки нигде не было видно. И тут Марьяна обнаружила красную запертую дверь. Наверное, кошка там и не может выйти. «Зяма, девочка!» – позвала она и подёргала за ручку. Дверь медленно открылась, и кошка заверещала как резаная. Резаная. Резаная. Резаная…
Будильник, чтоб его.
«Езда» встретила Марьяну приветливым гулом голосов. Сотрудники турфирмы, подтянутые и бодрые, собирались в комнате с зелёной дверью. Ровно девять, с гордостью подумала девушка, могут же вовремя! Хоть где-то.
Эдик, важный и улыбчивый, как американский пастор, подхватил её под локоть и провёл сквозь толпу.
– Вы, Яночка, у нас человек новый, так что сегодня просто посмотрите, а завтра и участвовать будете. Кстати, чтобы завтра этого свитерка не было, а была белая блузка. Дресс-код, понимаешь, – Эдик захихикал.
Тем временем народ подтянулся, и все построились полукругом, лицом к небольшому водопаду в углу просторной зелёной комнаты. Девушки стояли в первом ряду, мужчины за ними. Лица у всех были серьёзны и торжественны. Марьяна сидела в углу и не понимала – утренняя линейка, что ли? Эдуард похлопал в ладоши, призывая к тишине, и вышел на середину.
– С добрым утром, друзья! – звонко прокричал он.
– С добрым утром, «Езда»! – слаженно отозвались стоящие.
– Как настроение?
– Бодрое!
– Планы?
– Грандиозные!
– Перспективы?
– Безоблачные!
В этот момент сотрудники вскинули к потолку руки и покрутили раскрытыми ладонями. Чувствовалось, что ритуал знаком им не первый день.
Совсем охренели, подумала Марьяна. Но оказалось, что это ещё не конец. Эдик снова хлопнул в ладоши, и раздалась музыка: старая битловская песенка про жёлтую подлодку, сыгранная с помпезностью похоронного марша. Сотрудники, опустив руки по швам, старательно запели. Слушая текст гимна, девушка офигевала все больше, и тут зазвучал припев:
Не выдержав, Марьяна прыснула, но вовремя зажала себе рот. Слава богу, все стояли к ней спиной, да и пели громко, иначе хороша бы она была! В конце концов, ну распевают люди гимны по утрам, ну и что в этом такого? Традиции надо уважать. О том, что завтра ей придётся горланить ту же чушь, Марьяна старалась не думать.
Наконец, гимн закончился, и Эдик внезапно подскочил к Марьяне и вытащил её на всеобщее обозрение.
– Знакомьтесь, друзья! Это наш новый офис-менеджер Яна. Поприветствуем!
– Привет, Яна! – откликнулся хор.
