— Судья Чайлдс? Но его военные заслуги документально подтверждены…
— Я не знаю, что вам ответить. Однако нередко, просыпаясь среди ночи, я вижу лица членов Верховного суда. Мне снится, что все девять судей стоят перед судейской скамьей, а Кларенс сидит в кресле председателя… Точно так же, как он сидел в момент убийства. Он смеется им в лицо, называет дураками и мошенниками. И у каждого судьи в руке пистолет, кто-то из них стреляет и попадает ему в голову…
— Кто же?
— Не знаю. Слава Богу, это всего лишь сон, и я просыпаюсь.
— Ну а если следовать вашей интуиции, Лори, кого бы вы назвали?
Лори нервно усмехнулась:
— Не знаю, Сюзанна. Но если бы мне нужно было ограничить круг подозреваемых, я назвала бы Коновера, Поулсона и Чайлдса. Насколько я понимаю, у них были реальные мотивы. Я знаю, что сейчас много говорят об отношениях Кларенса с женщинами, но вряд ли его убила женщина. Я переиначила бы старую поговорку, Сюзанна: ищите мужчину…
Двадцать минут спустя Сюзанна сидела в своей машине. Она включила двигатель, крепко сжала в руках руль. «Ищите женщину, ищите мужчину, — сказала она себе. — Ищите кого угодно, где угодно, но только не здесь и не меня…»
Два человека закончили обыск в кабинете доктора Честера Сазерленда в его доме в Чеви-Чейзе.
— Вот они, — сказал один из них.
— Точно, — ответил другой. — Это и есть его досье по проекту МКАЛТРА, или как его там. Как раз то, что им нужно. Пойдем!
Глава 22
— Я в этом уверена, — сказала Вера Джонс доктору Честеру Сазерленду на следующее утро. — Посмотрите…
Он заглянул ей через плечо в открытый ящик шкафа, где хранились досье, с наклеенными на нем буквами алфавита.
— Вы точно помните, что вчера перед уходом его заперли? — спросил он.
Вера посмотрела на него:
— Доктор, я запирала и проверяла эти досье ежедневно в течение двадцати двух лет, и вчерашняя ночь не была исключением.
— Да-да, конечно, простите меня. Вы выяснили, не пропало ли что-нибудь?
— Пока нет. Я решила сообщить вам, прежде чем что-то предпринимать.
— Вы проверили мой кабинет?
— Нет.
Звонок Веры Джонс застал Сазерленда за завтраком, и сейчас он все еще был в халате поверх шелковой пижамы. Доктор вошел в свой личный кабинет, Вера следовала за ним по пятам.
— На первый взгляд все в порядке, — сказал он. — Вы проверили незапертый ящик с досье?
— Я же сказала вам, что…
— Да, да, я помню. Займитесь этим сейчас. Мне бы хотелось все здесь проверить.
Она повернулась, собираясь уйти, но внезапно остановилась, взглянула на него:
— Позвонить в полицию?
— Нет, сначала проверим, что именно пропало.
Вера закрыла за собой дверь. Сазерленд подошел к кушетке, дотронулся до обитой панелями стены, и она раздвинулась. За скрытой дверью находился встроенный в стену сейф и два запертых, отделанных деревом шкафчика для досье. Он проверил комбинацию на сейфе и убедился, что сейф надежно заперт. Заперты были и шкафчики. Сазерленд нашарил в кармане халата ключ и вставил его в замок верхнего шкафчика. Ящик, установленный на нейлоновых роликах, легко выдвинулся наружу, и доктор впился глазами в ряд красных пластиковых папок для досье с напечатанными на машинке наклейками. Даже не прикасаясь к ним, он понял, что не все на месте. Нескольких явно недоставало. Кронштейн внутри ящика поддерживал папки в определенном положении, так, чтобы они стояли аккуратно и прямо. Теперь же они завалились одна на другую.
— Черт подери, о, черт подери!
В дверь постучала Вера.
— Одну минуту, — крикнул он, запирая шкафчик и быстро возвращая в нужное положение панель. — Входите.
— Я проверила, — произнесла Вера. — Вроде бы ничего не пропало. Может быть, я все-таки забыла его запереть.
— Это так на вас непохоже.
— Я тоже человек.
Он сделал шаг в ее направлении, потом замер и направился к столику для кофе со стеклянной столешницей, который служил ему письменным столом.
— Здесь что-нибудь было потревожено? — спросила она.
— Нет-нет, отнюдь. А вы проверили, снаружи все в порядке?
— Да.
— Этот ящик для досье, ну, тот, что был не заперт… В нем хранились досье на букву «П». Досье судьи Поулсона там?
— Да, конечно.
— Хорошо. Вера, нам, пожалуй, следует поговорить начистоту.
— О чем?
— Об убийстве Кларенса.
— Зачем, для чего? Что еще тут можно обсуждать?
— Я бы назвал это реакцией непризнания реальности и недоверия к врачу.
— Доктор, прошу вас… Смерть Кларенса — это трагедия, это такой удар для всех нас. Мы все преисполнены горя, с трудом приходим в себя, пытаясь найти способ, как жить дальше…
— Давайте присядем, — он прервал ее и похлопал по кушетке рядом с собой. — Пожалуйста, сядьте на минуту.
Она нехотя опустилась рядом с ним на кушетку, разглаживая длинными, тонкими пальцами юбку на коленях. Он накрыл ее руку своею и улыбнулся.
— Мы долгое время вместе, Вера, многое сообща пережили…
Она молчала.
— Люди, у которых столько общего, неизбежно становятся близки друг другу, иногда даже ближе, чем родственники.
Она продолжала смотреть прямо перед собой, ее грудь вздымалась и опускалась под блузкой, застегнутой до самого подбородка. Однако рука ее, лежащая на колене, оставалась абсолютно неподвижной под его пальцами.
— Жизнь — это цепь отдельных эпизодов, Вера. Мы функционируем, движемся, существуем день за днем, и эту жизнь делит с нами небольшое число людей, которых мы к себе допускаем. Именно им мы и доверяем свои секреты.
Она повернулась, чтобы видеть его лицо.
— Если вы таким способом хотите проверить, не поколебалась ли моя верность вам и вашим секретам, то я должна сказать, что меня это задевает…
Он начал было отвечать ей, но она быстро продолжила:
— Нет, Честер, вам не стоит насчет меня беспокоиться, и я думаю, вы это знаете. Нас обоих затянуло в какое-то болото, в конце концов уничтожившее Кларенса. Теперь все кончено. Об этом позаботилась его смерть, какой бы трагической она ни была.
