— Наверное, я просто привык, что люди виляют, не дают прямых ответов на подобные вопросы. Но вернемся к пистолету вашего мужа. Вы говорите, что боялись, как бы он не использовал его против вас. Это единственное объяснение тому, что вы принесли пистолет мне?
Она широко раскрыла глаза, начала было что-то говорить, затем тихо заплакала. Слезинки почти совершенной формы покатились по румяным щекам.
— Простите меня, — сказала Сесили, поднимаясь, чтобы взять со стола носовой платочек. Она осторожно промокнула глаза, вытерла носик и снова опустилась в кресло. — Могу предположить, что вам постоянно приходится иметь дело с женщинами, у которых глаза на мокром месте.
— Случается, — ответил Теллер, ожидая конца представления.
Она опустила глаза:
— Я была с вами не совсем откровенна, инспектор Теллер.
— Это свойственно людям.
— Я уверена, что вы поймете, почему, когда я скажу вам то, что до этого скрывала.
— Постараюсь, миссис Коновер.
— Я принесла вам пистолет потому… потому что мой муж убил Кларенса Сазерленда. — Голос ее даже не дрогнул, пока она произносила это признание.
Теллер медленно окинул взглядом комнату, потом запустил палец за воротник рубашки, стараясь ослабить его. Ничего себе, хладнокровная малышка.
— Вы уверены в этом?
— Конечно. Мне очень жаль, но абсолютно уверена.
— И у вас есть доказательства?
— Если вас интересует, видела ли я, как все произошло, своими глазами, — нет. Признался ли мне в этом сам муж? Ну, не совсем. Однако он не раз давал понять, что это именно так.
— Как вы думаете, он совершил убийство из-за ваших отношений с Сазерлендом?
— Из-за этого тоже, но тут многое сыграло свою роль: карьера Кларенса в Верховном суде, его успехи, приглашение работать в штате президента…
— Сазерленд получил приглашение работать в Белом доме?
— Да, можно так сказать. Это еще было не совсем точно, но Кларенс был очень взволнован.
— Что же это за работа?
— Что-то связанное с юридическими вопросами. Вы только представьте себе, такой молодой, и так быстро пошел вверх! Мой муж просто не мог этого вынести. Это пожирало его, как рак…
— Именно тот факт, что молодой человек обошел его?
— Этот молодой человек спал с его женой, инспектор Теллер.
— Вы могли бы засвидетельствовать, что ваш муж убил Кларенса Сазерленда?
— Как засвидетельствовать?
— Сделать официальное заявление. Если так, этого будет достаточно, чтобы погубить его, даже если дело не дойдет до суда. Имя вашего мужа будет красоваться на первых полосах всех газет в стране. Да что в стране — по всему свету. Вы уверены, что хотите этого, миссис Коновер?
Она глубоко вздохнула, в задумчивости потерла лоб:
— Да, это трудно проглотить… я понимаю, после всего, что я сделала и сказала… Но я действительно забочусь о Темпле, действительно… Однако жить с человеком, зная в глубине души, что он убил другого… А что бы вы сделали на моем месте?
— Мы говорим о вас, миссис Коновер. Вы могли бы назвать что-либо еще в качестве доказательства?
— Боюсь, что нет, но я уверена: если вы допросите мужа как следует, вы наверняка что-нибудь найдете. Жаль, что не могу быть вам более полезной. Я старалась помочь вам… но это так трудно. Я уверена, вы понимаете…
— Возможно, миссис Коновер. Благодарю вас. — Теллер поднялся и протянул ей руку.
Легкая улыбка скользнула по ее губам. Полы халатика распахнулись еще шире, стройная ножка, обнажившись почти до бедра, заманчиво покачивалась, закинутая на другую.
— Пожалуйста, держите меня в курсе дела, — проговорила она. — Это самый сложный момент в моей жизни, а я ведь не отношусь к разряду сильных личностей.
— Да-да, понятно… Спасибо, что нашли для меня время. Всего вам доброго.
Едва дождавшись, когда он уйдет, Сесили подняла трубку и набрала номер офиса мужа. Ответила ей Лори Роулс.
— Мисс Роулс, это миссис Коновер.
— Доброе утро, — проговорила Лори. — Как вы себя чувствуете?
— Боюсь, что не слишком хорошо.
— Какая жалость. Могу я вам чем-то помочь?
— Да… Судья Коновер сейчас в дороге… Буду вам очень признательна, если вы не скажете ему о моем звонке.
Лори молчала.
— Мисс Роулс, из всех сотрудников моего мужа вы вызываете у меня наибольшие симпатии. Пожалуйста, не подумайте, будто я заискиваю, это действительно так.
— Благодарю вас.
— Вы одна?
— Да. А почему вы об этом спрашиваете, миссис Коновер?
— Мисс Роулс, давайте поговорим как женщина с женщиной. Я уверена, вы догадываетесь о некотором… э-э… напряжении, возникшем между мной и судьей Коновером за время наших отношений с…
— Миссис Коновер, я не уверена, что этот разговор уместен.
— Пожалуйста, выслушайте меня. Обстоятельства складываются не в мою пользу… Я начинаю опасаться за свою жизнь…
— Еще раз повторяю: я считаю…
— Мисс Роулс, в кабинете мужа лежит досье, в котором собраны сведения обо мне и нашем браке. Я теряю терпение, просто не знаю, что делать… Это досье, ну, оно может содержать данные… касающиеся меня лично, которые могут мне очень повредить. Боюсь, что за годы супружества я не всегда была достаточно осмотрительна… Мисс Роулс, мне крайне необходимо это досье.
— Миссис Коновер, миссис Коновер, я не могу…
— Пожалуйста. Умоляю вас. Я все прекрасно понимаю, но постарайтесь же понять и меня. Я говорю с вами не как со служащей суда. Я обращаюсь к вам как к женщине…
— Миссис Коновер, я безмерно вам сочувствую, но этот вопрос не должен даже и обсуждаться. Я представления не имею, о каком досье вы говорите, и ничего не хочу об этом знать. Я обычная служащая. Я работаю в Верховном суде, и это налагает на меня особые обязательства, как вы понимаете. Я не могу изменить им ни при каких обстоятельствах, независимо от личных симпатий или антипатий. (Последнее как раз к вам, дорогая, и относится, добавила она мысленно.)
Сесили прекратила наступление столь же внезапно, как и начала:
— Ну, хорошо. Вы обещаете мне забыть об этом звонке, мисс Роулс?
— Можете быть спокойны. Его просто не было.
— Спасибо.
Лори услышала слабый звук опущенной на рычаг трубки, медленно положила свою и, наклонившись вперед, впилась глазами в красную папку с документами, лежащую перед ней на столе. Открыв папку, она в который уже раз окинула взглядом толстую кипу бумаг внутри. В самом верху красовалась фотография Сесили Коновер, направляющейся в мотель под руку с Кларенсом Сазерлендом.
Карл подкатил «кадиллак» к самому входу в здание Верховного суда. Похоже, что его пассажир, судья Коновер, проспал всю дорогу.
Карл вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Коновер не двигался.
— Судья Коновер, — позвал Карл. Ответа не было. Он заглянул внутрь, мягко тронул судью за плечо и
