В одной из ванн — два дельфина, большой и поменьше. Если бы на них взглянул Гук, то сразу бы узнал Зит и Тена.
— Ну вот, осталось измерить этих двух последних, — сказал Пётр Максимович. — Володя! Диктуйте мне промеры…
— Три метра девять сантиметров, самка, довольно старая.
— Ну, это не совсем точно: ей лет семь—десять. Что называется, в расцвете сил. Наверное, где- нибудь должен быть и её детёныш. Как мы её назовем?
— Я предлагаю — «Мама», — отозвался Володя.
— Согласен. Давай промеры второго.
— Самец, один метр восемьдесят четыре сантиметра.
— Возраст — год и несколько месяцев… Как назовем? — Давайте «Петькой»!
— Ну что ж, записываю: «Петька». Володя! Надевайте манжеты с номерами на хвосты, а я пошел на мостик.
— Пётр Максимович! Вы не забыли, в четыре часа семинар? Вы обещали рассказать…
— Помню, помню, соберемся через пятнадцать минут на палубе.
Краем глаза Зит наблюдала за странными существами. Она впервые видела людей так близко. Палуба мелко дрожала от работы судовых двигателей, металлический лязг терзал слух. Снизу и с боков Зит мешали лямки гамака, то нос, то хвост натыкался на стенки ванны. Тену было ещё хуже, он беспрерывно призывно посвистывал. Зит как могла старалась его успокоить.
Когда все собрались на палубе, Пётр Максимович начал семинар.
— Прежде всего о текущих делах. Отловом дельфинов мы практически начали новый этап экспериментальных исследований. Отлов прошёл удачно, и теперь от нас с вами зависит жизнь этих животных. От того, как мы сумеем их перевезти в вольеры лаборатории, насколько своевременно сумеем распознать, что тот или иной дельфин начинает заболевать, какие примем меры, насколько самоотверженно, с полной отдачей сил и знаний будем работать, зависит успех. Впрочем, агитация излишняя, каждый это должен понимать сам.
А теперь поговорим о наших задачах. Что заставляет нас предпринимать всё новые попытки проникнуть в мир дельфина? В чем причина интереса зоологов, психологов, кораблестроителей, лингвистов — словом, людей самых разных профессий к этим морским млекопитающим?
Теперь уже совершенно ясно, что это не модное увлечение. Мы пытаемся выяснить, как млекопитающие покорили океан. Каким образом китообразным, в частности дельфинам, удалось освоить его просторы от Арктики до Антарктики, от поверхности до глубин в сотни метров, ориентироваться в течениях, избегать преград, передвигаться в бескрайних просторах по одним и тем же «тропам», безошибочно отыскивать пищу?
Сейчас человечество уже штурмует ближний космос. Недалеко то время, когда усилия человека будут направлены на освоение «земного космоса» — океана. И тогда понадобится знание того, что за миллионы лет эволюции было создано природой для тех же целей.
Наша с вами программа ближайших исследований совершенно определенна. Как вы помните, дельфины обладают уникальным свойством эхолокации. Однако до сих пор ещё неизвестно, каковы же реальные возможности их локатора. Известно, что дельфин излучает короткие сигналы — щелчки и по вернувшемуся эху ориентируется с высокой точностью. Известны кое-какие характеристики самих локационных сигналов, но что может узнать дельфин об окружающем мире с помощью локации, предстоит выяснить нам…
День клонился к вечеру, море лежало ровное и спокойное, без единой складки, дельфины вели себя смирно. Заседание подходило к концу, и Пётр Максимович собрался было всех свободных от вахты отправить отдыхать перед трудной ночью, но тут к нему обратился капитан:
— Пётр Максимович! Помните своё обещание рассказать о том, откуда произошли дельфины? Сейчас для этого подходящее время — море тихое, моя команда вся в сборе. Другого случая может и не представиться.
— Ну что ж, обещания надо выполнять. Начнём с древних. Например, греки в своих мифах вели происхождение дельфинов от людей. Да, да, не удивляйтесь! Кстати, тоже от моряков, только с пиратскими наклонностями. Они решили ограбить своего пассажира, бога Диониса, и были за это наказаны. Он узнал их мысли, и все бы они погибли, если бы другой бог не сжалился над несчастными и не превратил их в дельфинов.
— Значит, ближайших родственничков изловили сегодня?
— Если верить древним грекам, то именно так. Впрочем, зачем обращаться к доисторическим временам? Возьмём век двадцатый, современную электронно-вычислительную машину и повторим некоторые расчёты, которые на ней недавно сделал один английский ученый. Согласны?
— Можно попробовать…
— Итак, если в водный поток погрузить детский резиновый шарик, то струи воды сплющат его в направлении потока. Такое воздействие приходится испытывать и живой органической материи, плывущей в воде. Поэтому она стремится изменить свою форму, чтобы приспособиться к постоянно действующим условиям. Если эту задачу приходится решать на протяжении жизни многих поколений животных, скажем, каких-то предков китов, то эволюция отберёт и закрепит самое оптимальное решение.
— Возражений нет. Как, товарищ капитан, ваше мнение?
— Вроде бы все логично…
— Прекрасно, теперь эту программу задаём машине и предлагаем решить задачку применительно к голове человека, которая погружена на миллионы лет в водный поток и он на неё давит в направлении нос—затылок. Прошу заметить, что процесс расчета оптимальной формы был многошаговым. Для исходного профиля рассчитывалось полскоростей и давлений на лицевую поверхность; методами теории оптимального регулирования определялись возможно малые деформации костей черепа, с тем чтобы уменьшить максимальное давление жидкости на лицо, и так далее. Для найденной новой формы черепа снова решалась задача обтекания и вновь рассчитывалась оптимальная форма. Так, на машине за десятки минут был пройден тот путь, который у природы занял десятки миллионов лет. Оказалось, что победа в борьбе с водной стихией далась только за счёт коренной перестройки всего черепа и тела. В самом деле, нос выдвинулся далеко вперед, разросся и округлился. Глаза углубились под защиту кожи и сдвинулись на бока головы; лоб стал покатым, тело обтекаемым, руки превратились в плавники… Надеюсь, вы узнали в этой машинной модели дельфина? А кого погрузили в поток?
— Так что же на самом деле: дельфины произошли от человека?
— Как интересно, никогда бы не подумал…
— Ну конечно, нет. Это всего лишь первоапрельская шутка физиков, хотя и выглядят все эти расчеты убедительно и интересно. Теперь давайте разберёмся в происхождении китов по-настоящему.
Китообразных называют вторично водными млекопитающими, а это значит, что они не всегда жили в воде, а точнее, их предки были наземными существами. Это было несколько десятков миллионов лет назад. Ясно, что процесс превращения наземных млекопитающих в морских был длительным. Должны были быть какие-то переходные формы, наполовину сухопутные, наполовину водные. Но до сих пор палеонтологам не удалось обнаружить остатков ни одной настоящей переходной формы.
Палеонтологи полагают, что причина такого невезенья в том, что все эти переходные формы обитали в прибрежных пресных водоёмах. А захоронения в пресных водах обычно начисто растворяются и бесследно исчезают, не оставляя науке ничего, кроме широкого поля для догадок и предположений.
Но у нас есть немало других фактов: строение органов усатых и зубатых современных китов, состав их крови, особенности эмбрионального развития. Этот материал может дать ответ на вопрос о том, от кого произошли китообразные.
Ещё в прошлом веке было высказано предположение, что предками китов были древние хищные. Затем возникли предположения, что киты произошли от древних насекомоядных или от древних копытных. Ни тогда, ни теперь ещё нет решающих доказательств в пользу какой-либо из этих гипотез.
В последнее время возникло предположение, что китообразные — не один, а, может быть, несколько различных отрядов млекопитающих, что разные группы китов произошли от многих корней: усатые — от одного корня, зубатые киты, и в том числе наши дельфины, — от другого, а чудо природы — речные
