Вообще против побития Балабола он уже давно не возражал и только беспокоился, что Аська случайно сдвинет предохранитель. А выстрел им сейчас был ни к чему.
— Тащите эту заразу куда-нибудь, — приказала Аська. — Тащите, черт бы вас подрал!
— А ты? — спросил Шурик.
— А я останусь и потом вас догоню.
— У тебя крыша поехала, что ли? — безнадежно поинтересовался Шурик. — Ты совсем того?
Имелось в виду — ты что, хочешь, чтобы они, погнавшись за нами, первой встретили тебя и выдали твою персональную порцию?
— Это мои утюги, — туманно, но решительно отвечала Аська.
И тут Шурик понял, что она будет стрелять.
Он сказал мне, что его охватил неописуемый ужас. И действительно, не пытался описывать свое состояние. Сам Шурик еще ни разу не побывал в такой ситуации, когда предохранитель спущен и сволочь приближается. Честно говоря, методику стрельбы он освоил лишь в теории. Пресловутый предупредительный под ноги был сочинен неведомым киносценаристом и именно сейчас напрочь вывалился из головы, а то бы Шурик посоветовал Аське стрелять погоне под ноги.
В общем, Шурик заметался. Это не значит, что он принялся носиться от удаляющегося прицепа к твердо стоящей посреди переулка Аське и обратно. Шурик метался морально, а стоял на земле неподвижно. Умнее всего было шмыгнуть в кусты. Но и эта идея не пришла ему в голову. Умственно он переживал полное смятение, зато физически остолбенел.
Аська стояла, держа двумя руками парабеллум, и ждала. Ей уже приходилось ставить на карту многое. Сейчас она поставила на карту все.
Как и следовало ожидать, утопив в канаве пугало, крутой мужик Фред с компанией вернулись на дачу. Странный поджог они обсуждали несколько минут — пока откручивали пугало, пока совали его в грязную жижу, пока возвращались, — и вышли-таки на его причину. Кому-то и зачем-то нужно было отвлечь их внимание. Стало быть, на даче во время нелепого пожара что-то пропало. А если Аська была права в своих околокаминных воплях и их товарец кто-то пас, то следовало убедиться в целости груза, хотя вертолет в ночном небе вроде не болтался и подъемный кран тоже поблизости не разгуливал.
Обнаружив разобранные ворота, контрабандисты лишились дара речи.
Свистнув Бруно, они выскочили вслед за прицепом в переулок.
А дальше разыгралась сцена, от которой Шурик чуть не поседел. Они бежали к неподвижной Аське, а она молча стояла, вся на виду, и ждала. У Шурика же отказали ноги, и он торчал шагах в десяти от Аськи, потеряв всякое соображение.
И тут раздался выстрел.
Аська никого не предупреждала, мол, стой, а то стреляю. Она просто нажала на спуск. Предохранитель оказался опущен… Улетевшая Бог весть куда пуля могла давно уже сидеть в Балаболе, которого Аська только что тыкала парабеллумом в спину.
Погоня так же молча притормозила.
Один бестолковый Бруно кинулся к Аське.
— Сперва — собаку! — каким-то не своим голосом крикнула Аська. — Потом — вас! Всех! Сволочи!
— Бруно, фу! Ко мне! — приказал струхнувший Фред. Аськин блеф пронял его насквозь. Кто ж мог знать, что Аська ни в жизнь не попадет в движущуюся цель? Если женщина стоит, расставив ноги, и без колебаний первая открывает стрельбу, то лучше эту женщину зря не беспокоить. Тем более, Бруно был четвероногим капиталом Фреда, производителем с европейской славой. Подставлять его под пулю крутой мужик совершенно не хотел.
Аська медленно стала отступать и поравнялась с Шуриком. Парабеллум она держала перед собой. Погоня так и осталась на месте.
— Аська… — прошептал Шурик, дрожащей рукой шаря по ее плечу. — Аська, ты чего?..
— Это… мои… утюги… — ответила Аська и тоже задрожала.
Очевидно, Шурик, неподвижно торчавший на заднем плане, тоже произвел на контрабандистов некое впечатление. Если женщина стреляет, а мужчина хладнокровно ждет, что из этого получится, то, видимо, и он вооружен, только не пустит в ход свой «Узи», или что там у него есть, без особой надобности.
— Они потом найдут тебя, — уныло сказал начавший приходить в чувство Шурик. — Ты же им столько про себя разболтала…
— Они подумают, что это сплошная туфта, — с трудом одолевая дрожь, ответила Аська. — Главное, что утюги у меня. А когда я продам утюги, то в гробу я их всех видала! Квартиру поменяю, с работы уйду! Фиг они меня найдут!
Вместо того, чтобы указать Аське на нелогичность ее рассуждений (если «они подумают, что это сплошная туфта», то и работу менять незачем!), Шурик, прислушавшись, растерянно охнул.
— Прицеп!.. — только и смог сказать он. — Балабол!..
Действительно, и прицеп с утюгами, и Балабол беззвучно испарились.
Но население крутой дачи стояло и глядело на Аську. Она не могла повернуться и помчаться на поиски прицепа. Она просто была вынуждена, держа всю команду на прицеле, медленно отступать в сторону моря, и Шурик — с ней вместе.
Завернув за угол, они взялись за руки и побежали.
Шурик красноречиво описал, как они мотались по ночной полуулице, с заходами в дюны и забегами в переулки. Он своими словами рассказал, как Аська кляла высокие каблуки, Балабола, ночь, улицу, погоду, природу и вообще все на свете. При этом она размахивала Дружком, а когда Шурик взмолился, чтобы она подняла предохранитель, Аська, естественно, спросила, что это такое.
Балабол же, впряженный в прицеп, несся с нечеловеческой скоростью, потому что остановить эту разогнавшуюся громадину был не в силах. То ли к счастью, а то ли к несчастью, но еще и дорога ему попалась чуток под уклон, так что он довольно быстро покинул окрестности подозрительной дачи.
Потом он уже стал думать, как бы притормозить, и направил прицеп вверх, к дюнам. Тот с разлету вкатился довольно высоко, но не удержался на наклонной и понесся назад. Прошибив в результате старый штакетник, прицеп вкатился во двор какой-то убогой дачки и застрял между собственно домом и деревянным отхожим местом.
Эта неприятность и спасла утюги.
Как выяснилось позже, пока Шурик с Аськой шастали по дюнам, контрабандисты сели за руль «Волги» и «фордика». Они пронеслись по всем переулкам, обшарили и полуулицу. Прицеп как сквозь землю провалился. Оставалось предположить, что в дюнах его ждала машина и уволокла с потрясающей скоростью. Несуразность всех дачных событий не свидетельствовала о продуманном плане похитительницы утюгов, но роль играл результат, а результат был в ее пользу. Ведь крутые мужики не знали, что Аська в полуистерическом состоянии разыскивает тот же самый прицеп. А предел их совместных вожделений так лихо застрял, что Балаболу полночи пришлось раскачивать трухлявую стенку отхожего местечка, чтобы высвободить утюги.
Поскольку Шурик с Аськой не носились на «фордике», как угорелые, а брели, сообразуясь с высокими каблуками, то и услышали в конце концов балабольскую возню.
Но ни у него, ни у нее не было охоты лезть туда, где застрял Балабол. И только тут у них высвободилось немного времени, чтобы Аська могла рассказать Шурику о том, как она возвращалась на дачу за плащом.
Там ее сразу же взяли в оборот.
Первым делом у нее спросили, почему она не в халате. Аська сказала, что спать ей еще рано. Ей с непонятным торжеством показали пестрейший, в цветах и радужных птицах, блестящий и длинный халат. Аська от такой цветастой и фирменной штуковины пришла в восторг, но стояла на своем — она, мол, еще спать не собиралась.
Тогда ей устроили какую-то дурацкую очную ставку.
Один из компании, а звали его Игорь, яростно утверждал, что ломился к ней в комнату, а она его впустила на секунду, уже будучи в халате и причесываясь на ночь, но сразу же и выставила.
Аська поклялась, что это уголовное рыло она бы к себе в комнату добровольно не впустила, тем более
