– Он солгал вам! – возмутилась Джейран, сразу вспомнив свои приключения. – Он обманул вас, как Иблис и змей обманули Адама, подсунув ему яблоко! Он не имеет власти над раем, чтобы пускать туда таких, как вы!
– Но мы ведь уже побывали там! – был ответ.
Джейран собралась было раскрыть рот, чтобы поведать, как она служила банщицей в райском хаммаме, но Гураб Ятрибский, которого джинн успел спустить наземь, подошел к ней и тихо положил ей руку на плечо.
– Не убеждай тех, кого сейчас убедить невозможно, о красавица, – сказал он. – Их преданность скрытому имаму такова, что лишь близкое знакомство с ним способно излечить их от этой хвори. Посмотри на него, о Джейран! Он молод и прекрасен, как сбежавшая из рая гурия! Я вижу на его лице приметы дурного нрава, но эти несчастные ослеплены. Если ты лишишь их сейчас этого скрытого имама, они разойдутся по разным городам и странам, храня воспоминание о его красоте, благородстве, обещаниях и изречениях. И они будут рассказывать другим людям о скрытом имаме, и возникнет прекрасное предание, и кто-нибудь воспользуется им, и назовет себя скрытым имамом – а люди будут ждать чуда, и поверят проходимцу, и из этого выйдет много бедствий…
Джейран, не в силах уследить за рассуждениями старого фалясифа, озадаченно кивала.
– Поэтому, о красавица, их нужно оставить вместе с этим юношей, – завершил Гураб Ятрибский. – О Маймун ибн Дамдам!
– Слышу и слушаюсь, – отвечал джинн.
– Отведи этих людей в Южную башню, а потом поищи среди развалин гнусного завистника аш- Шамардаля и доставь его туда же.
– Разве что его тело, о шейх. Посмотри – Пестрого замка больше нет, аш-Шамардаль погиб в развалинах, – возразил Маймун ибн Дамдам.
– Плохо же ты знаешь эту породу людей! – развеселился старый фалясиф. – Ты никогда не пытался утопить кусок сухого навоза? Вот точно так же и с аш-Шамардалем. Не так уж просто погубить гнусного завистника! Клянусь Аллахом, он сейчас сидит на каком-нибудь камне и смертельно завидует мне из-за того, что я свободен от жажды власти, тебе – потому, что ты умеешь летать, звездозаконникам – за их великие знания, этому поддельному скрытому имаму – из-за его юности и прелести. Он даже готов позавидовать этим несчастным, которых сбил с пути, из-за того, что они еще не ощущают всей глубины своего падения, а он уже ощутил.
– О шейх! – обратился к Гурабу Ятрибскому прекрасный юноша, в чьи ребра упирались острия одиннадцати джамбий. – Если тебе нужен список прегрешений аш-Шамардаля, то спроси меня!
– А что ты можешь знать о его прегрешениях, о дитя? – спросил Гураб Ятрибский.
– Этот человек растратил казну Хиры! – отвечал юноша. – Это я должен был получить ее, а вместо казны и престола Хиры я получил башню в Пестром замке и горную долину, в которую были вложены мешки денег, чтобы превратить ее в фальшивый рай! И он клялся мне, что я и есть подлинный скрытый имам, которого ждут все шииты, до поры пребывавший незримым и бесплотным!
– А кто же ты на самом деле, о дитя? – удивленно спросил старый фалясиф.
– Я – сын и наследник царя Хиры, а зовут меня Мерван! – гордо сообщил юноша.
– О Джейран, вот человек, которому ты можешь кое-что поведать! – весело воскликнул Маймун ибн Дамдам, но девушку не надо было упрашивать.
– Так это из-за тебя, о несчастный, случилось столько бедствий? – грозно воскликнула она, уперев руки в бока, наподобие искушенной в склоках банщицы. – Так это ты обманом овладел Абризой? Так это по твоей милости все мы странствуем по семи климатам, разыскивая твоего ребенка? Так это из-за твоих мерзостей аль-Асвад не снимает золотую маску и, чего доброго, не снимет даже на брачном ложе?
– О человек, ты выбрал неподходящее общество для своей похвальбы! – вмешался джинн, съеживаясь тем временем до человеческого роста, чтобы видеть лица, а не верхушки тюрбанов. – Эта девушка – невеста Ади аль-Асвада! О шейх, им нельзя находиться рядом – чего доброго, она выцарапает этому несчастному глаза!
Сверху раздался громовой хохот.
– Мне нравятся женщины, которые в ярости могут выцарапать глаза! – известил ифрит. – О шейх, замок разрушен, одна башня оставлена, а среди развалин сидит некто, приблизиться к кому было для меня тошнотворно и отвратительно, и оплакивает свое былое могущество, и делает вид, будто выдирает клочья из своей рыжей бороды!
– Что я тебе говорил, о Маймун ибн Дамдам? – Гураб Ятрибский выпрямился во весь свой немалый рост и протянул руку к царевичу Мервану. – Возьми вот этого, о Грохочущий Гром, и всех людей с луками, кого ты тут видишь, и того мерзкого, что оскверняет своим видом благородные развалины, и помести их в уцелевшую башню, а башню эту отнеси на какой-нибудь из островов Индии и Китая, причем выбери тот остров, где они могли бы охотой и сбором плодов доставить себе пропитание. И пусть они живут там все вместе, пока не поумнеют! А остров накрой пеленой тумана, чтобы корабли всегда проходили мимо него.
– На голове и на глазах! – отвечал ифрит. – Что бы ты еще хотел разрушить до окончания этой ночи?
– Я полагаю, ты совершил достаточно, о могучий ифрит, – сказал старый фалясиф. – У меня к тебе останется только одна просьба, которую ты, впрочем, можешь и не выполнять. Когда ты отнесешь башню на остров и убедишься в том, что эти люди благополучно перенесли путешествие, вернись, чтобы рассказать мне обо всем следующей ночью. Найти меня будет нетрудно – я не успею уехать далеко от этого места. А если ты не навестишь меня у моего костра – значит, башня уже стоит посреди острова, а ты занят иными делами.
– Пусть будет так! – ифрит, вися в воздухе над лучниками, вдруг стал раздуваться, и по его свирепому лицу пронеслись волны алого и лилового пламени, и ноздри извергли черный дым. – К башне, о скверные! И кто отстанет – тот изведает прелести огненных струй, подобных бичам!
Джейран раскинула объятия и приняла в них едва ли не весь десяток струхнувших мальчиков.
– Отойдем в сторонку, о красавица, – сказал ей Гураб Ятрибский. – Не будем мешать Грохочущему Грому. Ты что-то потерял, о Маймун ибн Дамдам?
– Да, горе мне, да! – отвечал джинн, озираясь. – Если его нет с нами – значит, он погиб среди развалин! Ибо среди звездозаконников я его не заметил!
– Кого ты не заметил?
– Этого проклятого гуля, Хайсагура!
– О Аллах!.. – растерянно произнес старый фалясиф. – Как же это вышло? Ведь звездозаконники не обязаны спасением никому, кроме него! О джинн, идем скорее к развалинам – может быть, Аллах окажется милостив и он жив!
Джейран же попросту окаменела.
Она вспомнила, как свирепо гуль запретил ей, ущербной разумом, спасать мужей.
У нее не нашлось бы слов, чтобы спорить с ним, искушенным в словесных стычках. Поэтому она просто сунула за пояс джамбию и молча понеслась к тому месту, где еще недавно возвышался Пестрый замок, прыгая по камням и петляя вместе с козьими тропинками. Мальчики, долго не рассуждая, побежали следом.
Маймун ибн Дамдам впопыхах просто схватил старого фалясифа подмышку, взлетел и догнал девушку.
– Позволь мне! – крикнул он. – Я разгребу все это, я найду его!..
– Замолчи, да лишится тебя твоя мать! – обернувшись на бегу, отвечала Джейран. Тут она оступилась – и лишь вовремя протянутая рука Маймуна ибн Дамдама не позволила ей скатиться вниз.
Джинн, видя, что спорить с девушкой бесполезно, залетел вперед и перекинул через ров, утыканный кольями, мост. И вовремя – Джейран уже была готова спускаться в тот ужасающий ров.
Из развалин вдруг показалась странная фигура, как будто среди камней воздвигся вдруг искореженный крест.
И сперва он был неподвижен, а затем шевельнулся.
– Клянусь собаками, это – Хайсагур! – воскликнула Джейран.
