— Вы замерзли, милая, — сказал он. — Надо защищаться от ветра.
— Я его не замечаю, — сказала Эванджелина, оборачивая шею толстой мягкой шерстью. — Я слишком волнуюсь, чтобы чувствовать что-то. Остальные уже должны быть здесь.
— В такое же время года мы пришли в Рокфеллеровский центр с четырьмя частями лиры, — сказал Элистер. — В Рождество сорок четвертого года. Я привез Эбби сюда в полночь и помог ей успокоиться, она ужасно волновалась. К счастью, она заранее позвонила в службу безопасности и сообщила им, что мы приедем. Их помощь оказалась наиболее полезной.
— То есть вы знаете, что здесь спрятано? — спросил Бруно. — Вы это видели?
— О да, — ответил Элистер. — Я сам упаковал колки лиры в защитный футляр. Это было настоящее испытание — найти подходящий футляр, чтобы спрятать колки здесь, но Эбби была уверена, что это лучшее место. Я нес футляр в собственных руках и помогал миссис Рокфеллер прятать его. Колки очень маленькие, поэтому футляр весит как карманные часы. Они настолько компактны, невозможно поверить, что это очень существенная часть инструмента. Но это факт — без колков из лиры нельзя извлечь ни ноты.
Эванджелина попыталась представить себе маленькие винтики, думая о том, как они прилажены к перекладине.
— Вы знаете, как снова собрать ее? — спросила Эванджелина.
— Как и во всем, надо следовать определенному порядку, — сказал Элистер. — Когда перекладину соединяют с ручками стоек лиры, струны необходимо накрутить на колки, каждую с определенным натяжением. Думаю, труднее всего будет настроить лиру. Это требует умения.
Внимательно разглядывая ангелов возле рождественской елки, он добавил:
— Уверяю вас — лира совершенно не похожа на стереотипные инструменты, которые держат ангелы-вестники. Проволочных ангелов привезли в Рокфеллеровский центр в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году, через год после того, как Филип Джонсон закончил Сад скульптур, и спустя десять лет после того, как было спрятано сокровище. Хотя прекрасные внешне существа появились совершенно случайно — миссис Рокфеллер к тому времени скончалась, и никто, кроме меня, не знал, что тут спрятано, — я находил символику довольно тонкой. Собрание ангелов-вестников очень соответствует случаю, вам не кажется? Приходя сюда на Рождество, каждый чувствует — здесь лежит сокровище ангелов и ждет, когда его найдут.
— Футляр спрятан возле елки? — спросила Эванджелина.
— Вовсе нет, — ответил Элистер.
Он указал на статую с противоположной стороны катка. Бронзовый Прометей блестел в лучах света.
— Футляр вмонтирован в статую Прометея. Он лежит там, в своей бронзовой темнице.
Эванджелина посмотрела на статую. Это была парящая фигура, которую, казалось, застали во время полета. В его тонких и длинных пальцах пылал огонь, похищенный из очага богов, ноги окружало бронзовое кольцо зодиака. Эванджелина хорошо знала миф о Прометее. После кражи огня у богов Зевс приковал его к скале и послал орла вечно клевать его тело. Наказание Прометея соответствовало его преступлению — огонь отметил начало развития инноваций и технологий человечества, боги стали не нужны.
— Я никогда не видела эту статую вблизи, — сказала Эванджелина.
В свете от катка скульптура, казалось, излучала сияние. Прометей и похищенный им огонь были словно одним непокорным целым.
— Ее нельзя назвать шедевром, — сказал Элистер. — Но она идеально подходит Рокфеллеровскому центру. Пол Мэншип был другом семьи Рокфеллер. Они хорошо знали его работы и поручили ему создать скульптуру. В мифе о Прометее есть нечто большее, чем мимолетная ссылка на моих бывших работодателей, с их изобретательностью, лживостью и жестокостью. Мэншип понимал, что эти ссылки будут указывать и на Джона Д. Рокфеллера-младшего, который использовал все свое влияние, чтобы построить Рокфеллеровский центр во времена Великой депрессии.
— Они указывают и на нас, — сказала Габриэлла, изумив Эванджелину своим появлением. — Прометей несет в руке огонь, но благодаря миссис Рокфеллер он несет нечто не менее важное.
— Габриэлла! — воскликнула Эванджелина.
Она почувствовала огромное облегчение, обнимая бабушку. Только теперь, ощутив слабые объятия Габриэллы, она поняла, как сильно волновалась.
— Остальные части лиры у вас? — нетерпеливо сказала Габриэлла. — Покажите мне их.
Эванджелина открыла шкатулку с перекладиной. Габриэлла положила ее в кожаный футляр, где хранился матерчатый мешочек со струнами лиры, плектр и блокнот «Ангелология». Только собрав части инструмента в футляр и удостоверившись, что он надежно закрыт, Габриэлла заметила Элистера Кэрролла, стоящего поодаль. Она осторожно изучала его, пока Эванджелина не представила их друг другу, объяснив, какие отношения связывали его с миссис Рокфеллер, и то, что он предложил помощь.
— Вы знаете, как извлечь колки из статуи? — настойчиво спросила Габриэлла. — Вам известно, где они спрятаны?
— Мне известно их точное положение, мадам, — ответил Элистер. — Это запечатлелось в моей памяти более полувека назад.
— Где Владимир и Сейто-сан? — спросил Бруно, внезапно осознав, что не хватает двоих ангелологов.
Верлен посмотрел на часы. Он стоял так близко к Эванджелине, что она тоже могла видеть цифры. Было восемнадцать тринадцать.
— Они уже должны быть здесь, — сказала Эванджелина.
Бруно взглянул на залитую светом статую Прометея.
— Мы не можем больше ждать.
— Мы не можем ждать ни секунды, — кивнула Габриэлла. — Здесь показываться слишком опасно.
— За вами следили? — спросил Элистер, встревоженный волнением Габриэллы.
— Габриэлла считает, что да, — ответил Верлен, — хотя нам удалось завершить работу в Клойстерсе без проблем.
— Это часть их плана, — сказала Габриэлла, изучая толпу, словно враги могли скрываться среди покупателей. — Мы ушли из Клойстерса, никем не потревоженные, потому что нам позволили это сделать. Мы не можем ждать ни минуты. Владимир и Сейто-сан будут здесь совсем скоро.
— В таком случае давайте сейчас же приступим к делу, — сказал Элистер с замечательным спокойствием, которое напомнило Эванджелине о преданных сестрах монастыря Сент-Роуз, куда ей больше не суждено вернуться.
Элистер повел их по краю площади и вниз по бетонной лестнице. Пройдя мимо пластикового ограждения катка, они оказались возле статуи. Перед ними в небо вздымался небоскреб «Дженерал электрик», возле его огромного фасада было установлено множество флагов, среди которых были американский, британский, французский, португальский, немецкий, голландский, испанский, японский, итальянский, китайский, греческий, бразильский и корейский. Безжалостный ветер трепал их, и они колыхались, словно разноцветные волны. Наверное, годы уединенной жизни в Сент-Роузе заставили Эванджелину живо интересоваться толпой. Она рассматривала людей, собравшихся вокруг катка. Там были подростки в узких джинсах и лыжных куртках, родители с маленькими детьми, юные влюбленные и пары средних лет. Все весело катались на коньках. Эванджелина вдруг осознала, как невероятно далеко от мира она жила.
Внезапно она заметила в пяти футах от себя фигуру в темной одежде. Высокое бледное существо пристально смотрело на нее большими красными глазами. На его лице застыла угроза. Эванджелина в панике огляделась по сторонам. Гибборимы молча стояли среди толпы.
Эванджелина схватила Верлена за руку и притянула к себе.
— Смотри, — шепнула она, — они здесь.
— Тебе надо уходить, — сказал он. — Сейчас же, пока нас не захватили.
— По-моему, слишком поздно, — сказала Эванджелина, оглянувшись.
Ее страх нарастал. Гибборимов становилось все больше.
— Они повсюду.
